В нашей недельной главе читаем: «И сделают
Мне Микдаш (в условном переводе — «Святилище»),
и Я буду пребывать среди них» (Шемот,
гл. 25, ст. 8).
А вот фрагмент из Афтары (см. на сайте
ответ «Что такое Афтара?», № 2803): «В
отношении Дома, который ты строишь, то если
ты будешь ходить по уставам Моим, и по
законам Моим поступать будешь, и соблюдать
будешь все заповеди Мои — Я исполню тебе
слово Мое... И буду жить среди сынов Израиля,
и не оставлю народа Моего» (Первая книга Мелахим
— Царей, гл. 6, ст. 12-13).
В обоих процитированных здесь отрывках
речь идет о строительстве Дома Всевышнего.
Но разве какой-то дом в состоянии Его
вместить? Написано в Танахе: «И достанет ли
у кого силы построить Ему Дом, когда небо и
Небеса Небес не вмещают Его?» (Вторая книга Диврей
а-Ямим — «Хроники дней», гл. 2, ст. 5).
Тем не менее, о Доме Всевышнего написано в
Торе, говорит о нем и пророк. Есть ли в этом
противоречие?
Попытаемся в этом разобраться.
Для чего вообще нужен Микдаш?
Чтобы освятил себя человек, приходящий в
Лом Всевышнего, чтобы очистил свои мысли и
направил их в правильное русло, чтобы
сердце его жаждало Творца.
Приношения же, которые он там совершает —
подготовка к освящению. Поэтому и назван Микдаш
— Микдашем. Ибо служит он освящению (кедуше)
приходящих туда людей.
В наше время, когда Храма у нас нет —
службу в Микдаше нам заменяет молитва.
Поэтому синагогу называют — «малый микдаш».
Ведь во время молитвы люди направляют свои
сердца к Всевышнему, исправляют свои мысли,
очищают души.
Но бывает так, что выйдя из бет кнессета
(синагоги) на улицу, человек вновь подпадает
под влияние дурного начала, оказывается в
плену у пагубных страстей. Он еще только
занес ногу над порогом, еще даже не
переступил его, а весь позитивный настрой
уже улетучился куда-то из его сердца.
Ветры улиц быстро гасят зажженный
молитвой огонек. Человек хотел исполнить
свой долг, потратил время и силы, а в итоге —
все улетучилось, «как с белых яблонь дым».
Поэтому предупреждает нас Тора: «И
сделают Мне Микдаш…» — не шалаш, не
времянку, разваливающуюся от порыва ветра,
но — построят Мне дом.
И эта заповедь относится к каждому еврею.
Как сказано: «В отношении Лома, который ты (каждый
еврей) строишь...».
Этот дом нужно постоянно строить и
укреплять. Ведь только мы можем обрести
возможность, чтобы Всевышний пребывал
среди нас.
Так в нашей недельной главе и написано: «…И
Я буду пребывать среди них».
Одним из важных элементов Мишкана (переносного
Храма в пустыне) был Ковчег, в котором
хранились Скрижали Завета. Написано в Торе
о нем: «И пусть сделают Ковчег из акации. И
покрой его чистым золотом, изнутри и
снаружи покрой его» (Шемот, гл. 25, ст.
10-11).
Из этой фразы следует, что у мудреца Торы
внутренний мир должен соответствовать
внешнему облику (на языке Талмуда это
выражение — «тохо кеваро», ударение в
обоих словах на последнем слоге). И если это
правило не выполняется, — перед нами, как
говорится в Талмуде (трактат Йома,
лист 72) не мудрец Торы. И даже более того —
перед нами человек, который пытается выдать
себя за мудреца или знатока Торы, но все его
знания — показные и поверхностные, а на
самом деле, внутри, он — пустышка. Такой
человек считается растленным. И это о нем в
Танахе сказано: «Тем более презренный и
растленный человек, пьющий
несправедливость, как воду» (книга пророка Иова,
гл. 15, ст. 16).
У истинного мудреца духовное и
материальное, внутреннее и внешнее — в
постоянной гармонии. И это действительно
очень важно.
Если у человека поражены органы
пищеварения, то, какой бы полезной и
диетической ни была употребленная им пища
— она не усвоится, организм отторгнет ее.
Тора — это духовное питание, питание души.
Но когда нет гармонии в свойствах души,
когда испорчены черты характера (на иврите
— мидот), и человек — гордец или,
допустим, склочник — Тора не закрепится, не
задержится в нем. Поэтому он не может стать
мудрым.
Известно, что Рабан Шимон бен Гамлиэль
(великий Учитель, глава Санѓедрина —
Верховного Суда, 2-й век) не желал
преподавать Тору таким людям.
Написано в Талмуде (трактат Берахот,
лист 28), что он поставил сторожа на входе в
бейт мидраш (дом учения), который не
позволял войти туда людям, которые думают
одно, а делают другое, у кого внутреннее
содержание не соответствует внешнему
облику.
Но каким образом сторож выявлял таких
людей? У него, что был особый прибор,
позволяющий фиксировать уровень
духовности?
Конечно же, никакого такого прибора не
было. Впрочем, как не было и сторожа — в
привычном понимании этого слова. У входа в бейт
мидраш не стоял охранник с прибором или,
скажем, с ружьем. Роль сторожа выполнял
запрет рабана Гамлиэля. Именно этот запрет
лишал сладкоголосых ловкачей и пройдох
возможности просочиться внутрь, несмотря
на то, что дверь в бейт мидраш не была
заперта. Страх и оцепенение нападали на них,
не позволяя переступить порог.
Магарша (комментатор Талмуда, Польша,
16-й век) добавляет, что у истинного мудреца
Торы внутри непременно должен быть трепет
перед Всевышним. Если же внутри — пусто, то
перед нами вовсе не мудрец, но — «растленный
человек, пьющий несправедливость, как воду».
Важно подчеркнуть, что правило «тохо
кеваро», совершенно не предполагает, что
внутренний мир должен бросаться в глаза
окружающим, вываливая на них свои духовные
богатства. Наоборот, человека Торы украшает
— скромность. И когда он сам знает, что у
него внутреннее соответствует внешнему, и
духовное находится в гармонии с
материальным — этого вполне достаточно.
