По начальным словам: “Говори сынам Израиля, пусть принесут Мне приношение” (гл. 25, ст. 2).

Приношение на иврите — трума.

В нашей недельной главе мы читаем о том, что Всевышний велит изготовить ковчег, в котором будут храниться Скрижали Завета.

Написано здесь: «И пусть сделают ковчег из акации» (Шемот, гл. 25, ст. 10).

Мы знаем, что ковчег строят далеко не в каждом поколении. А Тору мы изучаем постоянно. Так может было бы правильнее изучать в ней только те повеления и указания Творца, что актуальны в любое время? Для чего нам тащить с собой багаж знаний, не имеющих, например, в наши дни никакого применения?

Открою секрет: речь тут идет не только о строительстве ковчега Завета, но и о том, что каждый человек должен себя выстроить.

Уподобьтесь ковчегу, — наставляет нас Всевышний. — Что у ковчега внутри? Тора? Вот и у вас пусть будет так.

На Скрижалях Завета высечены заповеди. Так же должно быть и на «скрижалях» ваших сердец.

Наполните себя Торой и заповедями. Пусть врастут они в ваше нутро, срастутся с ним. Ведь, если они станут неотъемлемой составляющей единого человеческого организм — они никогда не будут отторгнуты. 

Кто мудр? — вопрошают Учителя.

И отвечают: тот, кто умеет учиться у каждого (трактат Авот, гл. 4, мишна 1). 

Его тело становится вместилищем, футляром для Торы. И в этом смысле оно — подобно ковчегу. 

Ковчег был сделан из акации (в тексте оригинала — эцей шитим).

Слово «шитим» ассоциируется в нашем сознанием с выражением «шату hа-ам ве-лакту», что в переводе означает — «ходил народ и собирал» (Бамидбар, гл. 11, ст. 8).

Этого Всевышний и ожидает от нас — чтобы мы «ходили и собирали». Ходили и собирали знания.

Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.) в своем комментарии к нашему фрагменту пишет, что в создании ковчега, в той или иной мере, принимал участие каждый еврей. Каждый вложил частичку себя в это благое дело. Каждый приобрел бесценный опыт в таком важном деле, как строительство себя. И все вместе стали — народом Книги. А каждый в отдельности — вместилищем для нее.