Вторая фраза главы начинается так: «Скажи Аарону — когда будешь разжигать огонь светильников…».

Будешь разжигать на иврите — беhаалотха.

В нашей недельной главе говорится о повелении зажигать Менору (семисвечник) в Храме. И о том, что Аарон исполнил все в точности, как передал ему Моше со слов Всевышнего. И в Торе читаем: «И сделал так Аарон: к лицевой стороне светильника возжег он его огни, как повелел Всевышний Моше» (Бамидбар, гл. 8, ст. 3).

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) отмечает, что заслуга Аарона — в том, что он ничего не изменил.

Но как Аарон, коэн гадоль (главный служитель в Храме), мог изменить хоть что-то в «инструкции» Всевышнего?

В Талмуде (трактат Менахот, лист 88) Учителя выясняют, что представляла собой Менора — была она цельной конструкцией или разбиралась на отдельные части.

В своей книге Яд Хазака (раздел «Законы Храма», гл. 3, закон. 6) Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания – Египет, 12 век) пишет, что Менора имела цельную конструкцию.

Ор hа-Хаим (раби Хаим бен Атар, 18-й век) анализируя фрагмент из книги Бамидбар (гл. 4, ст. 9) — «И возьмут они лазоревое покрывало, и накроют светильник (Менору) и чаши (в которых горит масло)», задается вопросом: почему сказано, что накроют и Менору и ее чаши? Ведь, казалось бы, было бы достаточно указать, что накроют Менору. И объясняет это тем, что чаши Меноры, вероятно, были съемными. Ведь, если бы Менора представляла собой единую, цельную конструкцию, не было бы необходимости упоминать ее отдельные элементы. 

Слово, вынесенное в название нашей главы — «беhаалотха», обычно переводят как — «зажигая», «когда будешь зажигать». Однако его буквальное значение — «вознесение». Зажигать на иврите — леадлик. И именно это слово, леадлик, мы произносим, читая благословение на зажигание субботних и праздничных свечей.

Так почему же в нашем фрагменте, где говорится о зажигании Меноры, употреблено слово беhаалотха, обозначающее — «подъем», «вознесение»? 

Если Меноры была разборной конструкцией, то чаши каждый раз снимали, чтобы очистить их от остатков масла. А перед зажиганием их — поднимали, возносили на место.

В Иерусалимском Талмуде (трактат Шаббат, гл. 12, мишна 3) сказано, что Мишкан всегда собирали и разбирали в одном и том же порядке. И каждый элемент имел свое определенное место.

Все семь чаш Меноры были абсолютно одинаковыми. Но, несмотря на это, Аарон никогда не ошибался, возвращая чаши на свои места после очистки. Он делал это именно так, как в самый первый раз. Поэтому и написано: «И сделал так Аарон… как повелел Всевышний». И в этом состояла заслуга Аарона. А также — урок всем нам. Чтобы мы не изменяли традиции в угоду всевозможным веяниям.

Веяния — мимолетны, а Тора — вечна. Мы должны хранить ее и бережно, не реформируя — передавать потомкам.

За верность избрал нас Всевышний, и верных Его Торе — хранит Он. А предатели и изменники — исчезают с лица земли...

Написано в нашей недельной главе: «И сделал так Аарон: к лицевой стороне светильника возжег он его огни, как повелел Всевышний Моше» (Бамидбар, гл. 8, ст. 3). То есть главный коэн Аарон, зажигал Менору, точно выполняя указания Всевышнего.

И это, как отмечает Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), было засчитано Аарону в заслугу. 

В чем же именно была его заслуга?

Известный праведник раби Леви-Ицхак из Бердичева (вторая половина 18-го – начало 19-го вв.) с небывалым воодушевлением приступал к осуществлению каждой заповедь. Никто не мог его удержать, когда он пускался в пляс, переполненный радостью от исполнения заповеди. В результате — пролитое масло.

Аарон искал единения с Творцом, обретая духовные миры. Но вместе с тем, он умел держать под контролем каждое свое движение — так, что все масло для светильников расходовалось исключительно по назначению. 

В Талмуде (трактат Хуллин, лист 75) приводится Мидраш, в котором говорится, что Аарон всякий раз, когда приближался к Меноре, чтобы исполнить заповедь — зажечь ее светильники, начинал пританцовывать от переполнявшей его радости. Но, несмотря на это, масло, которым он заправлял чаши светильников, никогда не переливалось через край.

Наш великий Учитель Бен Азай (Эрец Исраэль, 2-й век) говорил, что в шаббат запрещено переносить что-либо в общественном владении на расстояние больше четырех локтей, только если человек при этом идет вприпрыжку.

Учителя запретили трубить в шофар в первый день Рош а-Шана (см. на сайте материалы, посвященные этому празднику — в разделе «Праздники»), если он совпадает с субботой. Этот запрет объясняется тем, что могут забыть принести шофар в синагогу заранее. Тогда тот, кто решит доставить шофар в синагогу, тем самым нарушит законы шаббата, пронеся его через общественное владение. По этой же причине в Суккот, совпадающий с субботой, не разрешается исполнять заповедь с лулавом (см. на сайте материалы, посвященные празднику Суккот — в разделе «Праздники»). 

Но ведь Бен Азай запрещает переносить что-либо, только если идут вприпрыжку.

Дело в том, что в былые времена, люди не могли просто идти с шофаром или лулавом в руке. Они наверняка, в предвкушении, что будут исполнять заповедь, выражали бы свои радостные эмоции в характерных в такие моменты движениях.

Сегодня у нас нет Храма, и люди разучились радоваться по-настоящему. Как правило, по дороге в синагогу с шофаром или лулавом в руках — никто не пританцовывает. Так, может, теперь стоит отменить запрет на трубление в шаббат?

Но сказано в Танахе: «Не упоминают мудреца вместе с человеком недалеким, ограниченным» (Коэлет, гл. 2, ст. 16). Постановление Учителей, ориентировано на людей с чутким сердцем, людей духовных, отзывчивых, которые раньше были в большинстве. И все время, пока существует это постановление, есть надежда, что и современные люди вернутся к прежнему состоянию.