По слову в первой фразе: «И вот законы...»”.

На иврите законы — мишпатим

Написано в нашей недельной главе: «Когда деньгами будешь ссужать Мой народ, бедного при тебе…» (Шемот, гл. 22, ст. 24).

Речь здесь идет о двух видах помощи нуждающимся: денежной ссуде и денежном подарке (цедаке, то есть — пожертвовании на высокие, благородные цели).

Вот некоторые законы, относящиеся к области ссуд.

Ссуду нужно давать только при свидетелях, даже, если тот, кто берет в долг — мудрец Торы. Исключением может быть ссуда, обеспеченная залогом. И всегда желательно, как записано в Шульхан Арухе (раздел Хошен Мишпат, гл. 70, п. 1), составление долговой расписки.

В отличие от ссуды, цедаку лучше давать без свидетелей. Ведь бедняк, получающий пожертвование, и без того чувствует себя, что называется, «не в своей тарелке». Незачем еще и усугублять его положение.

Итак, ссуду нужно давать обязательно при свидетелях, а цедаку, наоборот — без таковых. Это и подразумевает процитированный выше фрагмент — «Когда деньгами будешь ссужать Мой народ». Данную фразу можно перевести и немного иначе: «когда деньгами будешь ссужать с моим народом». Что означает, что ссуда всегда должна даваться в присутствии народа, то есть — свидетелей. А о цедаке сказано: «бедного при тебе». Иначе говоря — цедаку давай «с глазу на глаз», когда присутствуешь только ты и бедняк, которому ты жертвуешь.

Но что делать, если человек обратился к вам за ссудой, а свидетелей нет, и в залог у него нечего взять, да и составить долговую расписку нет никакой возможности? Как поступить в этом случае? Можно ли сказать, что сейчас вы освобождены от исполнения заповеди из Торы — «Когда деньгами будешь ссужать...»?

Поскольку в Торе упомянут «народ», то есть — свидетели, значит, заповедь имеет силу, только когда свидетели есть. Нет «народа» (свидетелей) — нет и заповеди.

В Танахе, Псалмах царя Давида (Теилим) сказано: «Благо человеку милосердному и дающему взаймы, ведет он справедливо дела свои. Поэтому вовеки не пошатнется он, в вечной памяти останется праведник» (гл. 112, ст. 5-6).

Тот, кто милосерден и ссужает нуждающихся деньгами, конечно же, удостоится блага и добра Свыше. Но лишь в том случае, если он ведет свои дела, руководствуясь принципами справедливости: дает ссуды, согласно записанным в Торе правилам и законам, в присутствии свидетелей. Поэтому — «вовеки не пошатнется он». Не пошатнется его финансовое положение — оно всегда будет устойчивым, прочным. Ведь должники всегда будут погашать свои долги, зная, что ссуда была оформлена по всем правилам, при свидетелях. Стало быть, у них не будет возможности схитрить. И, само собой разумеется, что тот, кто исполняет заповеди в соответствии с предписаниями и установлениями Учителей — «в вечной памяти останется праведником».

Важно понять, что в ситуации, когда Всевышний дает тебе больше денег, чем нужно для нормального жизнеобеспечения — это означает, что и цедака, которую ты даешь, в том числе, и тем, кто нуждается, должна увеличиться. И это — не повод, чтобы взращивать в себе гордыню, думая, что получивший пожертвование бедняк должен тебя всячески благодарить и в полный голос на центральной площади города прославлять твою добродетель.

Недаром сказано — «бедного при тебе». Что означает, что Небеса распорядились так, что к тебе попали деньги этого бедняка. И теперь твоя задача — передать их по адресу, то есть — законному владельцу. Поэтому ты — не благодетель, но, своего рода — почтальон.

В нашей недельной главе дается очень интересный закон, который не так просто понять. В Торе читаем: «Если возьмешь в залог платье ближнего твоего, до захода солнца возврати его ему. Потому что это его облачение единственное, это платье его на теле его. В чем ляжет? И будет, если воззовет ко Мне, то Я услышу, ибо Я милостив» (Шемот, гл. 22, ст. 26).

Речь здесь идет о залоге в обеспечение ссуды. Всевышний взывает к совести заимодавца, пробуждает в нем милосердие. А затем — и предупреждает его: смотри, если бедняк «воззовет ко Мне, то Я услышу, ибо Я милостив». Ничего подобного нигде в Торе мы более не встречаем.

Попробуем разобраться, что здесь имеется в виду.

Один человек дает денежную ссуду другому. В качестве гарантии, что деньги будут возвращены, он берет в залог одежду. И это с точки зрения Торы — нормально. Иначе, нам запрещалось бы это делать. Но вот близится заход солнца, становится прохладно — и Тора призывает кредитора вернуть залог.

Но ведь тогда не будет никакой гарантии возврата ссуды. В чем логика?

Действительно, обеспечить себе гарантию возврата одолженных денег — священное право заимодавца. 

Представим себе такую ситуацию.

Обеспеченный человек в дорогом, добротном костюме, сидит в окружении адвокатов. Он сделал доброе дело — ссудил деньгами бедняка. Конечно же, он позаботился о своих деньгах — взял у просителя в залог его одежду. Все — по закону. Адвокаты авторитетно подтвердят это.

Но вот, Тора требует вернуть залог. Благодетель делает знак адвокатам. И те тут же начинают доказывать, что не зря едят свой хлеб. На их лицах — праведное возмущение вопиющим «нарушением закона». Они задают ехидные вопросы. Выкрикивают номера параграфов, цитируют решения и постановления. Заимодавец, предвкушая победу — ухмыляется.

Что можно противопоставить грамотным, юридически обоснованным доводам, подкрепленным ссылками и цитатами?

Тогда посреди всего этого гвалта, звучит вопрос Всевышнего: «Это — единственная одежда его, чем он укроется ночью, в чем ляжет?».

На полуслове замолкают обученные адвокаты. Все их едкие вопросы с подковырками потеряли всякую силу, когда прозвучал один единственный вопрос: чем укроется бедняк, как спасется от холода?

Вся юридическая система и вся логика мира, находящаяся на вооружении у заимодавца, не в состоянии дать ответ на этот вопрос. Потому что милосердие — выше логики.

Два крика пронзают мироздание. Что будет с моими деньгами? — вопрошает заимодавец. Чем я укроюсь ночью? — беспокоится бедняк.

Двое обратились ко Мне, — отвечает Всевышний. — Один подкрепил свое обращение логикой и законами, другой — стучащими от холода зубами. И Я — на стороне второго, «ибо милостив Я». 

В недельной главе Ки Теце Тора снова возвращается к этому вопросу. Сказано в ней: «Возвращай ему залог при заходе солнца, чтобы он лег спать в одежде своей и благословил тебя; тебе же зачтется цедака пред Всевышним» (Дварим, гл. 24, ст. 13).

Что означает добавление — «тебе зачтется цедака пред Всевышним»?

Возвращая заложенную одежду бедняку, ты тем самым проявляешь милосердие и к Всевышнему. Ведь когда человек замерзает от холода, Всевышний страдает вместе с ним.

В нашей недельной главе один за другим следует ряд законов. В тексте Торы читаем: «Ведьму не оставь в живых. Всякий скотоложец смерти предан будет. Приносящий жертвы божествам, а не Всевышнему — истреблен будет. И пришельца (гера) не обижай и не притесняй его, ведь пришельцами были вы на земле Египта» (Шемот, гл. 22, ст. 17-20). 

Интересно, чем вызвана такая последовательность? Ведь, на первый взгляд, между этими законами нет никакой связи. Попытаемся все же выявить эту связь.

Прежде всего, выясним, почему Тора упоминает только ведьму. А как поступать с колдуном — пусть себе живет и процветает? 

Конечно же, нет. 

Тогда почему Тора напрямую его не упоминает?

Дело в том, что женщины предрасположены к колдовству больше, нежели мужчины. Ведьм гораздо больше, чем колдунов. Колдовство питается силами духовной нечистоты (тумы; о значении этого понятия — см. на сайте, к примеру, в обзоре недельной главы Тазриа, первый годовой цикл обсуждения).

Женщины, по природе своей, связаны с тумой (из-за месяцных циклов). Эта физиологическая особенность предоставляет возможность выбора: стремиться к духовному очищению, или — глубже погрузиться в нечистоту, посвятив себя колдовству. 

У мужчин нет такой физиологической особенности. Значит, и возможностей связаться с силами тумы у них — меньше. Впрочем, погрузиться в духовную нечистоту мужчина может, например, и скотоложеством. 

Обратите внимание, что в Торе после указания придать смерти ведьму, сразу же говорится о скотоложце, который также подлежит смертной казни.

Теперь нам понятно, почему, упомянув ведьму, Тора ничего не говорит о колдуне. Ведь полноценным колдуном можно стать, как мы выяснили, только «приобщившись» к скотоложеству. Стало быть, нет смысла говорить о смертной казни для колдуна, поскольку она ему уже полагается за скотоложество.

Задача колдовства — создать иллюзию, что, кроме Творца, кроме сил, подвластных Ему, и управляемых Им, существуют и другие, независимые от Него силы. На служение этим силам, на культивирование их и направлено колдовство.

Таким образом, колдовство — это попытка создать некие божества, автономные от Всевышнего, служение им, принесение им жертв. Поэтому и сказано: «Приносящий жертвы божествам, а не Всевышнему — истреблен будет». 

Кто-то может решить, что гер (человек, не рожденный евреем, но — присоединившийся к сынам Израиля) — несет в себе потенциальную опасность. Ведь он был связан со средой, чуждой еврейству и даже враждебной ему. До перехода в еврейство он мог служить идолам и заниматься всем тем, что еврею категорически запрещено. И кто знает, действительно ли он порвал со всем этим, или же по-прежнему находится под воздействием деструктивных сил?

Поэтому и говорится в Торе: «И пришельца (гера) — не обижай и не притесняй его, ведь пришельцами были вы на земле Египта».

Как ты, еврей, был в египетском рабстве на 49-м уровне духовной нечистоты, но все же вышел на свободу — точно так же и он (гер) освободился от влияния тумы и прилепился к Всевышнему.

В нашей недельной главе дается и такая заповедь: «От слов лжи отдались; и неповинного и правого не умертви» (Шемот, гл. 23, ст. 7).

Данная формулировка заповеди, запрещающей лгать, требует, согласитесь, разъяснения. 

Прежде всего, непонятно, что это за выражение — «от слов (на иврите — ми-двар) лжи отдались»? Правильнее было бы, вероятно, написать: «Остерегайся произносить, говорить (на иврите — ми-дабер) ложь». Ведь именно этот оборот используется в Торе для передачи обращения Всевышнего к Лавану. Как сказано: «Берегись говорить с Яаковом от доброго до худого» (Берешит, гл. 31, ст. 29).

Великий Ари (раби Ицхак Лурия Ашкенази, один из крупнейших каббалистов; Эрец Исраэль, 16-й век) пишет, что во время эпидемии нужно особо беречься от того, чтобы даже не осознано соврать. Тот, кто произносит неправду во время эпидемии — многократно увеличивает опасность заражения. Причем, не только для себя.

Выходит, веление Торы — «От слов лжи отдались» — не только запрет на ложь, но и — предупреждение, чтобы мы отдалились от тех, кто источает лживые речи, даже, если сам ты — правдив и честен. Тора предупреждает: не считаешь нужным отделиться от лжи — Всевышний отдалит тебя от места твоего пребывания. Каким образом? Например, вспыхнет эпидемия, и тебе придется в спешке бежать, пока не объявили в той местности карантин. 

Выражение «давар» (в переводе с иврита — «слово») можно прочесть, кстати сказать, и как — «девер», что в переводе с иврита означает — «мор». То есть, слово может спровоцировать мор. Конечно же — не просто слово, но — лживое слово.

Теперь мы можем лучше понять и вторую часть нашего фрагмента — «и неповинного и правого не умертви».

Казалось бы, какая связь между началом — «от слова лжи отдались» и продолжением — «и неповинного и правого не умертви»?

Страна или город, где ложь не знает границ, а обман превращается во что-то вроде местного обычая — становится ареалом эпидемии. А эпидемия косит без разбора и злодеев и праведников.

Каждому человеку Свыше даются (притекают) жизненные силы. Этот процесс называется — мазаль. Когда человек находится в опасном месте, поток притекающих к нему жизненных сил — истончается. Мазаль отворачивается от него. В такой ситуации трудно уцелеть. Об этом говорится, в частности, в Талмуде (трактат Шаббат, лист 32). 

В другом трактате Талмуда (трактат Хагига, лист 4) рассказывается, как малах а-мавет (в условном переводе — «ангел смерти») был послан, чтобы забрать душу некой Мирьям, парикмахерши. Вместо этого, он по ошибке умертвил другую Мирьям — воспитательницу, которая накануне обожглась раскаленной кочергой, и тем самым как бы способствовала истончению притекающих к ней жизненных сил. 

Выходит, что Небеса могут добавить или сократить срок жизни человека, даже вопреки уже принятому решению. Как сказано в Танахе: «Но некоторые гибнут без суда» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 13, ст. 23).

Рассказывается в Талмуде (трактат Сангедрин, лист 97), что рав Тавот ревностно следил за тем, чтобы не сказать даже самой малейшей, самой пустяковой неправды. Как-то раз он попал в город Кушту, жители которого отличались правдивостью. И поэтому в городе никто не умирал раньше срока. Благодаря честности, все доживали до глубоких седин.

В этом городе рав Тавот и нашел себе пару. Он женился, у него родились двое сыновей.

Однажды, когда его жена мыла голову, к ним как раз в это время заглянула соседка. Раву было неудобно сказать, что жена сейчас моется, и он слукавил, сказав, что ее нет дома.

Вскоре умерли его сыновья, хотя они и были праведниками.

Очевидно, об этом и предупреждает нас Тора, говоря: «от слов лжи отдались; и неповинного и правого не умертви».

В Торе дается заповедь соблюдать шаббат. В нашей недельной главе читаем: «Шесть дней совершай дела твои, а в седьмой день празднуй (от трудов), чтобы в покое был твой бык и твой осел» (Шемот, гл. 23, ст. 12).

Выходит, мы соблюдаем субботу — чтобы отдохнули бык и осел? Неужели в этом цель и смысл шаббата?

В Мидраше (Псикта Рабати, гл. 14) рассказывается, что у одного еврея была корова, и он использовал ее для пахоты. Когда он обеднел, корову ему пришлось продать. Покупателем был нееврей. И он тоже использовал корову для пахоты.

Корова исправно работала первые шесть дней — так, что новый хозяин не мог нарадоваться. Но вот настала суббота, и корова отказалась выходить в поле. Хозяин попытался заставить ее, применяя разные способы — заманивал ее едой и даже ударил. Но все напрасно.

Тогда новый хозяин обратился за помощью к еврею. Тот сразу смекнул, в чем дело. Он прошептал корове на ухо: «пока ты принадлежала мне, святость субботы распространялась и на тебя. Но вот я обеднел, мои дела пришли в упадок, и мне пришлось тебя продать. Уж не обессудь, но теперь тебе придется работать и в субботу».

Услышав это, корова потащила плуг. Изумлению ее нового хозяина не было предела.

— Я и кричал на нее и бил, и что только не делал — ничего не помогало, — сказал он еврею. — А ты лишь пошептал ей на ухо... Открой мне заклинание, что ты произнес!

— Поверь, здесь нет никакого колдовства, — заверил еврей нового хозяина коровы. — Я лишь объяснил ей, что у нее больше нет шаббата.

Слова еврея затронули сердце нового хозяина коровы. «Если даже коровы так ценят шаббат,— подумал он, — так чего стоит все то, что до сих пор я считал ценным!?».

И с этой мыслью пошел к раввину и принял гиюр.

Мораль этой истории заключается в том, что жить нужно, одухотворяя материю — так, чтобы даже коровы могли это почувствовать. Поэтому и наставляет нас Тора: если от вашего соблюдения субботы становится хорошо и быку и ослу — значит вы на верном пути.

В каждом еврее есть «дополнительная еврейская» душа, влекущая его к искрам святости. Но есть и животная, которая норовит затащить в болото материальности. Таким образом, в сердце человека непрестанно идет жестокая война. Соблюдение шаббата — прекрасная возможность одолеть животную душу, подчинить ее силам добра. Поэтому и сказано: «чтобы в покое был твой бык и твой осел» — чтобы, наконец, успокоилось и подчинилось дикое животное, обитающее внутри тебя.