В первой фразе главы сказано: «И поселился Яаков в стране проживания своего отца, в стране Кенаан...».

И поселился на иврите — вайешев.

Написано в нашей недельной главе: «Вот родословие Яакова — Йосеф…» (Берешит, гл. 37, ст. 2).

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 84) говорится, что Яаков и Йосеф были очень похожи. И не только внешне. Схожими в определенном смысле были и их жизненные пути.

Впрочем, в названном Мидраше отмечается и еще одно сходство: оба они, Яаков и Йосеф, родились обрезанными, без крайней плоти.

И действительно, о Яакове сказано, что он был «человеком цельным, совершенным» (Берешит, гл. 25, ст. 27). Настолько цельным и совершенным, что даже обрезание делать ему — не понадобилось.

Но откуда известно, что и Йосеф родился без крайней плоти?

Ранее в книге Берешит мы прочли, что Рахель, родив Йосефа, сказала: «Устранил Всевышний позор (на иврите — «херпа») мой» (гл. 30, ст. 23).

Слово херпа, может использоваться для обозначения позора, связанного с отсутствием обрезания.

В развитие истории с дочерью Яакова Диной. Как написано: «Ведь позор (херпа) для нас отдать сестру необрезанному» (Берешит, гл. 34, ст. 14), — сказали сыновья Яакова Шхему (подробнее об этом — см. на сайте, к примеру, в обзоре недельной главы Ваишлах, пятый годовой цикл обсуждения).

Таким образом, фразу — «Устранил Всевышний позор мой» можно понять и так, что Всевышний создал Йосефа уже обрезанным, без крайней плоти, «без позора».

И еще, когда родился Йосеф, Яаков попросил Лавана немедленно отпустить всю его семью (Берешит, гл. 30, ст. 25).

Понятно, что обрезание в дороге делать опасно. Поэтому нужно было дождаться, когда Йосефу минет восьмой день, обрезать его и затем отправляться в путь. Но мы видим, что Яаков не собирается ждать. Он готов уйти от Лавана немедленно. Исходя из этого, можно сделать вывод, что в обрезании не было нужды, так как Йосеф родился без крайней плоти.

А теперь вопрос, который напрашивается с самого начала: ну, хорошо, у Йосефа действительно много общего с отцом, но упоминать только его в «родословии Яакова»... А как же остальные его дети?

В Талмуде (трактат Берахот, лист 60) наши Учителя, разъясняя суть этого фрагмента, напоминают историю с женой Яакова Леей.

Когда Леа была беременной, она очень переживала за сестру. «Если у меня родится сын, — размышляла она, — моя сестра Рахель даже служанке не будет равной». Ведь у служанок родились от Яакова по два сына. А у него должно было быть всего 12 сыновей.

Так что, если бы Лея родила сына (седьмого по счету у нее) — Рахель могла бы иметь только одного сына.

Лея молилась о Рахели, и дитя в ее утробе стало девочкой. 

Новорожденную, как известно, назвали Диной. Дина, хоть и была девочкой, все же сохранила в себе какие-то мужские черты. 

В Мидраше (Ялкут Шимони, на недельную главу Тазриа) Учителя пишут, что девочки больше связаны с отцом, а мальчики — с матерью. И в подтверждение своих слов они ссылаются на фразу в Торе — «Если женщина зачнет и родит дитя мужского пола…» (Ваикра, гл. 12, ст. 2). 

Выходит, мужские качества Дины укрепили ее духовную связь с Леей. 

Йосеф же изначально должен был родиться девочкой, и хотя в заслугу Леи, он в конечном итоге, родился ребенком мужского пола, многие качества у него остались женскими. Он, например, как пишет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) в своем комментарии на книгу Берешит — тщательно причесывался, следил за своей внешностью.

Преобладание женских качеств и обусловило возникновение особых отношений между ним и его отцом Яаковом. Ведь с отцом больше связаны девочки. Поэтому и сказано: «Вот родословие Яакова — Йосеф». Ведь Йосеф был Яакову ближе всех остальных.

Ход нашей истории во многом был определен конфликтом, развившемся между Йосефом и братьями. Вот как он начинался: "И приносил Йосеф о них (о братьях) славу худую их отцу" (Берешит, гл.37, ст.2). 

Но какая такая "худая слава" могла водиться за братьями Йосефа?

Йосеф рассказывал отцу обо всем дурном, что замечал за своими братьями, сыновьями Леи. Он говорил, что они ели часть от живого еще животного и пренебрежительно относились к сыновьям служанок, называя их слугами, и что существуют опасения относительно их поведения с женщинами.

Но разве можно себе представить, что сыновья Яакова совершали такие прегрешения? С другой стороны, трудно предположить, что Йосеф все это выдумал, чтобы очернить братьев в глазах отца. Согласитесь, ничего подобного ни от Йосефа, ни от его братьев мы не ожидаем. Так как же было на самом деле?

А было так. Братья решили проверить Йосефа, насколько он умеет хранить тайну, не является ли доносчиком?

С этой целью они разыграли перед ним небольшой спектакль. Они взахлеб обсуждали как вкусно было есть часть от живого и как полезно это. И о младших братьях своих, сыновьях Билhи и сыновьях Зилпы говорили пренебрежительно, и также о женщинах было сказано, что-то фривольное. Йосеф же все принял за чистую монету. И решив, что братья обмениваются впечатлениями о том, что было на самом деле, рассказал обо всем отцу. 

"И приносил Йосеф о них (о братьях) славу худую". То, что мы перевели как "худая слава", в оригинале - "дибатам раа". Не отсюда ли в русский язык проникли "дебаты"? Йосеф рассказывал не о реальных поступках братьев, но лишь об их дебатах, пустых дебатах, не имевших никакого отношения к реальности. Ну прямо парламентские дебаты, точь-в-точь.

Выходит, хоть братья и не совершили тех прегрешений, что им приписывала "худая слава", но и нельзя сказать, что Йосеф обманывал отца.

Определяющим, в этой ситуации, является вопрос, как Яаков воспринял оперативные донесения Йосефа, поверил ли им?

Впрямую об этом в Торе не сказано, но ответ, очевидно, отрицательный. "Диба" (хула) не произвела впечатления на Яакова, не заставила его плохо думать о сыновьях. Более того, он желал, чтобы и Йосеф изменил свое мнение. Именно с этой целью он посылает его проведать братьев.

Вот наставления Яакова Йосефу, перед тем как тот отправился в путь.

"Пойди же, посмотри, мир ли братьям твоим" (там же, ст.14). Пойди и убедись, что между твоими братьями мир и никто никого не притесняет.

"И цел ли скот" (там же). Проверь и убедись, что скот цел, и братья не едят от живого.

"Ведь братья твои пасут в Шхеме" (там же, ст.13). Твои братья самоотверженно вступились за честь Дины. Они не побоялись выступить против правителя города и против всех жителей, когда была задета честь сестры. Поэтому никак нельзя усомниться в их порядочном отношении к женщинам.

Таким образом, отправляя Йосефа к братьям в окрестности Шхема, Яаков хотел, чтобы тот убедился в беспочвенности всех обвинений.

Говорится в нашей недельной главе, что, увидев приближающегося Йосефа, братья начали сговариваться, чтобы схватить его и убить. И далее сказано: «И услышал Реувен и освободил его из их рук» (Берешит, гл. 37, ст. 21).

Реувен хотел спасти Йосефа и убедил братьев не убивать его, а пока посадить в яму. В дальнейшем он рассчитывал вызволить Йосефа из ямы и вернуть его отцу. Но задуманному не суждено было осуществиться. Так как по совету Иегуды, братья продали Йосефа в Египет. Несмотря на то, что в конечном итоге, Реувену не удалось обеспечить возвращение Йосефа к отцу, Тора весьма позитивно описывает его действия в той ситуации и подчеркивает его добрые намерения.

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Ваикра, гл. 34) Учителя замечают, что в случае, если бы Реувен тогда знал, что его поступок будет описан в Торе — он тут же взвалил бы Йосефа на плечи и немедленно доставил его к Яакову.  

Неужели Реувеном двигала жажда славы, а не искреннее желание спасти брата?

Женщина, которая всегда поносила бездомных на чем свет стоит, которая морщилась и зажимала нос, лишь завидев бездомного издали, и, узнав, что снимают сюжет о милосердии, схватила дорогущую колбасу и бросилась с ней наперевес, отпихивая всех прочих милосердных, чтобы попасть в кадр.

О Реувене, конечно же, нельзя сказать ничего подобного. Реувен спасал Йосефа исключительно во имя Небес. Личная слава его не интересовала ни на йоту. Будучи очень скромным человеком, Реувен совершенно не желал прославиться. Поэтому он действовал скрытно. Он предложил братьям временно поместить Йосефа в яму. С тем, чтобы, дождавшись, когда страсти улягутся, незаметно отвести отрока к отцу.

Реувен хотел спасти Йосефа. Но так, чтобы не поднимать шумиху вокруг своей персоны. Помните — «Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы...». Реувен действовал ради Славы Творца, и маршаковский образ «неизвестного героя» — это как будто бы про него. Герой Маршака сбегает от славы, запрыгнув на подножку трамвая. У Реувена не было такой возможности. Чтобы скрыть свою причастность к спасению Йосефа, он старался действовать незаметно. А это очень сковывало, очень ограничивало его возможности. И хотя Реувен и смог спасти жизнь Йосефа, к отцу он его не вернул.