Материалы сайта
www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!
НЕДЕЛЬНАЯ ГЛАВА «БЕhААЛОТХА»
Место в Торе: Четвертая книга Торы — Бамидбар, гл. 8, ст. 1 — гл. 12, ст. 16.
Почему она так называется?
Вторая фраза главы начинается так: «Скажи Аарону — когда будешь разжигать огонь светильников…».
Будешь разжигать на иврите — беhаалотха.
Обсуждение главы «Беhаалотха»
1. Вечные светильники
В начале нашей недельной главы Всевышний дает повеление зажигать Менору. Об этом читаем: «Говори с Аароном и передай ему: Когда он будет зажигать светильники...» (Бамидбар, гл. 8, ст. 2).
В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Бамидбар, гл. 15) объясняется, что этими словами Всевышний успокоил и подбодрил Аарона. Ведь когда проходило освящение мизбеаха (в условном переводе — «жертвенник»), главы всех колен совершили приношения, и только глава колена Леви, согласно велению Всевышнего, в этом не участвовал.
Главой колена Леви был Аарон. Он крепко задумался, одна неприятная мысль не давала покоя: неужели из-за его личных прегрешений (скажем, участия в создании золотого тельца) Творец отвергнет всех левитов?
Тогда Всевышний передает через Моше слова ободрения и поддержки — не переживай, Всевышний не оставил тебя. Твой удел больше, чем у остальных глав колен. Ты будешь зажигать Менору. И если приношения в Храме (после его разрушения) прекратятся, то светильники будут гореть всегда.
Но разве зажигание Меноры будет вечным? Разве с разрушением Храма оно не прекратится, точно так же, как приношения?
Речь идет о ханукальных светильниках, а они будут всегда.
В Талмуде (трактат Шаббат, лист 22) Учителя выясняют предназначение Меноры. И задаются они вопросом: разве Всевышний нуждается в освещении?
Конечно же, нет! Благодаря Меноре все знали, что Шехина (Присутствие Творца в мире) — среди народа Израиля.
И действительно, с Менорой ежедневно происходило чудо, свидетельствующее о Шехине. Во все светильники Меноры заливалось одинаковое количество масла — достаточное, чтобы поддерживать огонь на протяжении самой длинной ночи.
Так оно и было — ни один светильник до наступления утра не гас. Но когда масло, наконец, заканчивалось, и светильники гасли, один из них, самый западный, продолжал гореть до тех пор, пока не наступало время очередного зажжения Меноры.
Западный светильник чудесным образом горел 24 часа, тогда как масла в нем было едва ли на 14. И это чудо происходило изо дня в день, свидетельствуя о присутствии Шехины.
О Мужах Великого Собрания в Талмуде (трактат Йома, лист 69) сказано, что они вернули Израилю и Торе и если можно так выразиться, то и Всевышнему, прежнее величие.
Моше назвал Всевышнего Великим, Могучим и Грозным (Дварим, гл. 10, ст. 17).
Пророк Йермиягу в пророческом состоянии видел разрушение Храма вавилонянами. И произнес, что чужаки каркают в Его дворце.
Куда только подевалась грозность? Так Йермиягу, если так можно выразиться, как бы лишил Всевышнего определения «Грозный».
Затем Даниэль, под тяжестью обрушившихся на евреев в вавилонском изгнании бед и несчастий, с горечью молвил: «Чужестранцы порабощают Его сыновей, где же Его могущество?».
Получается, Даниель, если так можно сказать, как бы лишил Творца титула «Могучий».
После этого Мужи Великого Собрания внесли ясность. Наоборот, — уточнили они. — Как раз то, что Всевышний сдерживает Свой Гнев к провинившимся и проявляет к ним милосердие — свидетельствует о Его могуществе. А тот факт, что народ Израиля уже столько лет существует и выживает среди других народов, жестоких и сильных, полных ненависти и злобы — самое яркое проявление грозности Всевышнего.
Выходит, само существование еврейского народа, всеми ненавидимого, в пустыне народов мира и есть свидетельство пребывания Шехины среди сынов Израиля.
Теперь мы понимаем, что под
светильниками, которые будут гореть всегда, следует понимать евреев, еврейский
народ.
на основе комментариев Рамбана
(Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.)
и рава Шалома-Мордехая Швадрона
(автор книги «Тхелет Мордехай», Западная Украина, 1835 – 1911 гг.)
В нашей недельной главе Всевышний устанавливает заповедь о зажжении Меноры. Как написано: «Будут светить семь светильников» (Бамидбар, гл. 8, ст. 2).
В Талмуде (трактат Шаббат, лист 22) Учителя задаются вопросом: разве Всевышний нуждается в свете Меноры, неужели Ему не хватает света? Ведь в течение сорокалетних переходов по пустыне сыны Израиля пользовались Его Светом.
В итоге, Учителя приходят к выводу, что Менора предназначена не столько для освещения, сколько для свидетельства, что Шехина (Присутствие Творца) находится в среде народа Израиля.
Позвольте, но что означает, что Израиль 40 лет в пустыне пользовался Светом Всевышнего? А весь остальной мир, разве не пользовался?
Этот вопрос задают Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.).
Дело в том, что речь не об обычном свете. Евреев, как известно, в пустыне сопровождали Облака Славы (на иврите — ананей hа-кавод), составной частью которых был огненный столб, выполнявший функции ночного освещения. Днем же с ними был облачный столб. И он, среди прочего, позволял видеть, что находится в закрытых емкостях — бочках, коробках, ящиках, кувшинах, горшках. С его помощью, каждый мог самостоятельно осуществить рентгеновское или ультразвуковое исследование.
Теперь снова обратимся к Талмуду. Там (трактат Макот, лист 7) говорится, что если Сангедрин (Верховный раввинский суд) раз в семь лет выносил смертный приговор, он считался кровавым.
Раби Элиэзер бен Азарья (великий Учитель Мишны, 2-й век) добавляет, что даже если смертный приговор был вынесен лишь однажды за семьдесят лет — Сангедрин все равно считается безжалостным и жестоким. А раби Тарфон (Учитель Мишны, начало 2-го века) и раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век) заявили, что если бы они заседали в Сангедрине, то по его приговору никогда не был бы казнен ни один человек.
Еврейское судопроизводство базируется на свидетельских показаниях. Поэтому, если свидетели не в состоянии ответить на определенные вопросы — смертный приговор не может быть вынесен. И еще. Скажем, за убийство полагается смертная казнь. Но если убитый накануне убийства был смертельно болен или смертельно ранен — его убийство смертью не наказывается. Поэтому, если есть подозрение, что жертвой убийства стал человек больной смертельной болезнью или уже получивший смертельное ранение, и свидетели не могут это опровергнуть, то в этом случае раби Тарфон и раби Акива, возможно, спасли бы убийцу от смертной казни
Следует заметить, что даже если бы такое и произошло, дальнейшей судьбе убийцы все равно не стоит завидовать. От наказания он не уйдет. Только смертная казнь по приговору Сангедрина к нему не применят.
Но ведь к смертной казни приговаривали не только за убийство. Что сделали бы раби Тарфон и раби Акива, если бы подсудимый обвинялся в нарушении законов шаббата или идолопоклонстве (за эти преступления тоже полагается смертная казнь)?
Пришло время познакомиться с еще одним принципом еврейского судопроизводства.
Свидетели должны чувствовать ответственность. Они должны понимать, что если их поймают на лжи, они будут подвергнуты в точности тому наказанию, которое грозило обвиняемому, согласно их показаниям.
Например, если два человека рассказали суду о ком-то, что он нарушил шаббат, а потом пришли другие свидетели и заявили, что эти люди в ту субботу были с ними в другом городе, и поэтому не могли видеть, как обвиняемый нарушил субботние законы, и значит — оговорили человека.
То есть два товарища, допустим, задумали избавиться от кого-то, и с этой целью оговорили его в суде. Теперь, все, что они задумали, на их же головы и обрушится. Они хотели, чтобы суд приговорил кого-то к смертной казни — так их же к ней и приговорят.
Выходит пословица «Не рой яму другому — сам в нее попадешь» имеет еврейские корни.
Но если свидетелей, уличенных в злом умысле, нельзя будет подвергнуть такому же наказанию, какое они хотели навлечь на обвиняемого, то их свидетельство вообще не рассматривается судом. И это понятно: если нет ответственности за оговор, нет страха перед наказанием — значит, нет никаких оснований верить их свидетельству.
Если бы раби Тарфон и раби Акива заседали в Сангедрине, который разбирал дело человека, обвиняемого в нарушении субботы — они спросили бы свидетелей, уверенны ли те, что обвиняемый не болен смертельной болезнью? Те затруднились бы ответить на этот вопрос. А если он действительно болен, то в случае оговора, злоумышлявших против него свидетелей — не казнят. Ведь даже за убийство смертельно больного смертная казнь не полагается.
Выходит, ввиду невозможности до конца проверить ситуацию, свидетельство, обвиняющее в нарушении шаббата, не будет принято.
Впрочем, в конце недельной главы Шелах мы прочвтем о человеке, собиравшем хворост в субботу (Бамидбар, гл. 15, ст. 32). Так вот, суд с Моше и Аароном во главе — приговорил его к смертной казни, которая была приведена в исполнение.
Если бы в том суде заседали раби Тарфон и раби Акива, они спросили бы свидетелей, уверены ли они, что тот не болен смертельной болезнью. Они, конечно, промолчали бы. Да и вообще, может ли кто-то в народе доказать, что тот точно здоров?
Но почему Моше и Аарон не задали этих вопросов? Или быть может, они не знали о чем говорили раби Тарфон и раби Акива?
Дело в том, что благодаря
облачному столбу, все евреи, включая свидетелей, обладали «рентгеновским
зрением». Так что, диагноз, подтверждающий отсутствие болезни, был поставлен без
затруднений.
на основе комментария рава Аарона Левина
(был одним из руководителей партии «Агудат Исраэль», Польша, 1879-1941 гг.)
Автор текста Мордехай Вейц