ГЛАВА «Ваелех»

Место в Торе: Дварим, гл. 31, ст. 1 — гл. 31, ст. 30.

Почему она так называется?

В первой фразе главы сказано: “И пошел Моше и сказал эти слова всему народу Израиля...”.

И пошел на иврите — ваелех.

Обсуждение главы Ваелех

1. Как прощался Моше

Наша недельная глава начинается фразой: «И пошел Моше, и говорил эти речи всему Израилю» (Дварим, гл. 31, ст. 1).

В своем комментарии на этот фрагмент Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет: и пошел Моше и т.д.

На первый взгляд — очень странный комментарий. Раши ничего нового в нем не сообщает. Ведь сокращение и т.д. едва ли может нести в себе какую-то информацию.

Тут нужно отметить, что Раши очень серьезно и взвешенно подходил к написанию своего комментария к Торе. Прежде, чем приступить к работе над ним, он долго постился, чтобы достичь требуемого душевного настроя.

В этом комментарии каждое слово стоит на своем месте, каждое слово значимо.

Внук Раши, рабейну Там, говорил, что и сам мог бы написать многое из трудов своего прославленного деда — и комментарий к Талмуду, и книгу Пардес, и сборник респонсов. Но подобный комментарий на Тору он не смог бы составить при всем своем желании, старании и усердии.

Так что же Раши хотел сказать своим комментарием, написав «и так далее»?

Рассказывается в Талмуде ((трактат Шаббат, лист 56)), что пророк Шмуэль был лидером и главой поколения в еврейском народе. И его управление было весьма своеобразным. Он постоянно находился в движении, изъездил Израиль вдоль и поперек много раз, никогда не ночевал две ночи кряду в одном и том же месте. И все это для того, чтобы охватить своим вниманием как можно больше людей, чтобы обучать, чтобы разъяснять и отвечать на вопросы, разрешать споры и решать проблемы.

Шмуэль прожил 52 года, из них 40 — он отдал сынам Израиля, которых начинал наставлять с 12-ти лет.

40 лет управления и лидерства... Напрашивается сравнение с 40 годами, проведенными сынами Израиля в пустыне под предводительством Моше. Только в отличие от Шмуэля, не Моше ходил в народ, а народ приходил к нему. Как сказано: «А Моше брал шатер и разбивал его вне стана, далеко от стана, и называл его шатром собрания. И всякий, кто искал Всевышнего и Его Тору приходил к шатру собрания, который вне стана» (Шемот, гл. 33, ст. 7).

Однажды в тот шатер пришел Йеhошуа бин Нун. Пришел и остался в нем. Об этом читаем: «А его служитель, Йеhошуа бин Нун, юноша, не отлучался от шатра» (там же, ст. 11).

Моше, по сути, был первым еврейским царем. Ведь написано: «И стал он в Йешуруне царем» (Дварим, гл. 33, ст. 5). Учителя в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Шемот, гл. 58) разъясняют, что речь о Моше.

Царь, как известно, не ходит к своим подданным — они идут к царю на поклон. Потому что царь не может пренебречь своим достоинством, ведь оно — не его, оно принадлежит всему обществу.

И Моше не ходил по шатрам обучать людей Торе, но тот, кто нуждался в раввине и наставнике должен был подняться с земли и идти в шатер Моше.

Шмуэль же не был царем, он был пророком, поэтому он и вышагивал по Израилю в поисках новых учеников. Еще вчера он был в Бейт Эле, а сегодня уже в Хевроне, завтра его ждут в Гивоне, а потом в Гезере.

Раши было непонятно почему написано «и пошел Моше». Он же никуда не ходил, наоборот — к нему все приходили. Поэтому Раши написал — «и так далее». Ответ дальше, в следующей фразе. И мы читаем: «120 лет мне сегодня, не могу более выходить и входить» (Дварим, гл. 31, ст. 2).

Это был последний день жизни Моше, 7-е Адара. В этот день лидерство и власть перешли от него к его ученику и приемнику Йеhошуа бин Нуну.

Написано, что «в день смерти нет власти» (Коэлет, гл. 8, ст. 8). Поэтому Моше перестал быть царем. Им стал Йеhошуа.

Раз я больше не царь, — с радостью подумал Моше, — значит, имею полное право идти обучать людей Торе Всевышнего.

Учителя говорят, что в свой последний день Моше обошел все шатры сынов Израиля, посетил каждого — напутствовал, наставлял, прощался...

на основе комментария рава Бенциона Муцафи

(Израиль, наше время)

2. По следам Моше

Наша недельная глава посвящена последнему дню жизни Моше.

Написано: «И пошел Моше, и говорил эти речи всему Израилю» (Дварим, гл. 31, ст. 1).

Куда же он пошел?

На этот вопрос в своем комментарии отвечает Онкелос (великий Учитель Торы времен написания Мишны, 2-й век). Моше, — пишет он, — пошел туда, где учат Тору.

То есть, в последний день жизни Моше, которому исполнилось 120 лет, вместо того, чтобы спокойно прожить оставшееся время в свое удовольствие, идет обучать Торе. А ведь он в последние 40 лет только и делал, что обучал ей весь народ.

Из этого мы можем сделать важный вывод. Даже в последний день жизни нужно продвигаться вперед. Вперед, с точки зрения духовной, моральной, этической. И никогда не опускать руки. Ведь если ты не продвигаешься — то останавливаешься. А любая остановка ведет в итоге вниз.

Для нашего фрагмента Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) составил очень лаконичный комментарий: «и пошел Моше — и так далее».

Как правило, Раши объясняет те места, которые считает нужным объяснить, а там, где, по его мнению, такой необходимости нет — он просто ничего не пишет. Но в этом комментарии Раши, казалось бы, не добавляет ничего нового.

Для чего же оно понадобилось?

Моше должен был обучить сынов Израиля 613-ти заповедям Торы. До сего дня он успел разъяснить им 611 заповедей. Остались две. Одна — заповедь собираться всему Израилю вместе и слушать, как царь читает Тору. И еще одна заповедь — написать Свиток Торы.

Моше знал, что как только завершит обучение народа всем заповедям — он выполнит свое предназначение и уйдет из мира материи.

Обычно сыны Израиля шли к Моше, чтобы получить от него знания. Почему сейчас принятый до сих пор порядок был изменен? 

Евреи понимали, что как только Моше закончит передавать им Тору — он уйдет в мир иной, и они потеряют своего духовного лидера и наставника.

Поэтому они и не шли к Моше, желая как можно дольше продлить ему жизнь и оттянуть время его ухода.

Тогда Моше пришлось идти к ним самому.

«И пошел Моше» — только великий человек на такое способен. Зная, что умрет по завершении своей миссии, он сам идет к народу. Ведь смысл его жизни — выполнить свое предназначение, передав сынам Израиля Тору Всевышнего. Думать о себе в такой ситуации — слишком мелко для человека уровня Моше. 

И вот Моше обучает народ оставшимся заповедям. Об этом Раши пишет — «ве-гомер».

Мы перевели это как — «и так далее». Но это также означает — и «заканчивает».

Тем, что Моше идет к евреям обучать их оставшимся заповедям, он завершает трактат своей жизни. Заканчивает свой земной путь.

Вот что сообщает нам Раши в своем лаконичном комментарии.

на основе комментария рава Йоны Мецгера

(автор нескольких книг на темы еврейского мировоззрения и законодательства; Израиль, наше время)

3. Всевышний всегда с евреями

Написано в нашей недельной главе: «Ведь Всевышний идет вместе с вами. Он не отступит и не оставит вас» (Дварим, гл. 31, ст. 6).

Куда бы ни шел еврей, его всегда и везде сопровождает Творец. Он с ним и в радости, и в горе — постоянно держит его за руку.

И еще мы читаем об этом: «И есть ли еще такой великий народ, у которого была бы такая Тора, которую я передаю вам сегодня?» (Дварим, гл. 4, ст. 8).

Разъясняя этот фрагмент, Учителя в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Дварим, гл. 2) приводят притчу.

Ицхак сел на судно и отправился в путешествие. На всем корабле он был единственный еврей. Когда корабль сделал остановку в далеком порту, пассажиры собрали деньги и вручили ему, чтобы он закупил им еды.

— Но я же здесь чужак, я никого не знаю, — удивился Ицхак.

— Разве еврей может быть чужаком?! — ответили ему. — Куда бы он ни направился, Всевышний идет с ним...

Раби Моше Пардо основал учебный центр «Ор hа-Хаим», который обеспечивал духовное, осмысленное будущее сотням еврейских девушек, проходившим обучение в нем.

Чтобы создать этот центр, требовались средства, и немалые. И рав Пардо отправился их добывать.

Дорога привела его в Америку. Там у него была назначена встреча с крупным производителем текстиля, который ранее сделал солидное пожертвование на йешиву Поневеж в Бней-Браке.

Раби Моше плохо владел английским, и даже с объяснением со служащим на паспортном контроле у него были сложности. Но каким-то чудом, а главное, с помощью Небес, ему удалось получить заветный штамп в паспорте.

Выйдя из аэропорта, он сел в такси и назвал адрес. Таксист разобрал слово «Манхеттен», но остальные детали от него скрыл тяжелый израильский акцент пассажира.

«Ладно, довезу его до Манхеттена, а там уточню адрес», — решил таксист и нажал на газ.

Только дальнейшее выяснение не дало никаких результатов. Машина кружила по Манхеттену, но акцент от этого не исчез, и произношение не стало понятней.

Увидев, что поездка затягивается, раби Пардо скомандовал таксисту — «Стоп!». 

Удивительно, но это тот сразу понял, и машина остановилась.

Дальше был долгий расчет — раввин все время путался в непривычных деньгах. Но всему приходит конец. И вот он стоит на тротуаре перед бесконечной чередой небоскребов. А мимо несется толпа, видимо, жутко куда-то опаздывающих людей.

Те, кто проскакивал совсем близко, на ходу бросали какое-то непонятное слово. Ребе набрался смелости и решительно остановил одного из спешащих мимо. Им оказался интеллигентного вида мужчина, в очках и с аккуратной бородкой.

Рав Пардо постарался как можно четче произнести адрес. На удивление, американец сразу понял и ответил на иврите, что это прямо здесь и указал на ближайший вход.

Не прошло много времени, как раби Моше уже выходил из здания с "толстым" чеком в кармане.

Во время обратной дороги, да и потом, в Израиле, раввин часто повторял фразу: «От Всевышнего шаги человека, человеку же — как узнать путь свой?» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 20, ст. 24). И объяснял, что проверил ее и испытал на себе многократно, и Творец не подвел ни разу.

Коллега, как-то спросил его:

— Но ведь сказано в Талмуде (трактат Песахим, лист 50), что не каждый день происходят чудеса, а у тебя по нескольку чудес кряду.

— Действительно, ради меня, Всевышний, может быть, раз-другой сделал чудо. А, может, и нет. Но я — посланник сотен еврейских девушек, каждая из которых достойна чуда…

на основе комментария рава Шломо Левинштейна

(Израиль, наше время)

4. Строгость и скромность — качества еврейского лидера

Моше перед смертью назначает своим преемником Йеhошуа бин Нуна (см. на сайте ответ «Почему Йегошуа бин Нун, а не сыновья Моше, стал его преемником?», № 6362). И в тексте Торы об этом читаем: «И призвал Моше Йеhошуа, и сказал ему на глазах у всего Израиля: Крепись и мужайся!» (Дварим, гл. 31, ст. 7).

Почему так важно было сделать это «на глазах у всего Израиля»?

Если бы Йеhошуа занял место Моше уже после его смерти, его бы спрашивали: да кто ты такой, кто тебя назначил судьей над нами?

Поэтому Моше, чтобы снять все вопросы и протесты, сам назначил Йеhошуа своим приемником, на глазах у всего Израиля.

Кроме того, Моше обучил Йеhошуа основным приемам управления и лидерства.

Раввин должен обладать скромностью, терпением и быть милосердным. Только все это должно быть в разумных пропорциях. Ведь если люди почувствуют излишнюю мягкость и уступчивость, они потеряют свое уважение к раву и перестанут его слушаться.

Моше сперва полагал, что Йеhошуа разделит бремя управления народом со старейшинами. Но Всевышний, как говорится в Талмуде (трактат Санhедрин, лист 8) ему возразил, объяснив, что у поколения может быть лишь один глава (не два и не три). Ведь у семи нянек дитя — без глаза. Должен звучать только один голос — мощный и чистый. Тогда все станут слушаться такого главу и будут выполнять его указания.

Моше сказал Йеhошуа на глазах у всего Израиля — «Крепись и мужайся!».

Когда тебя никто не видит, ты можешь быть мягким и застенчивым, но на глазах у всего Израиля — крепись и мужайся! Прилюдно демонстрируй умение настоять на своем.

Раби Иегуда hа-Наси (глава Санhедрина, редактор текста Мишны, начало 3-го века) старался брать пример с Моше.

В Талмуде (трактат Кетубот, лист 103) рассказывается, что раби Иегуда, предчувствуя скорую кончину, на свое место назначил сына, и призывал его проявлять твердость.

Но ведь известно, что царь Иудеи Йеhошафат (873-849 гг. до н.э.) очень почитал мудрецов Торы. Увидев мудреца, он вставал перед ним и обращался к нему, употребляя слова «раби» или «наставник».

И тут нет никакого противоречия.

С глазу на глаз с мудрецом Торы нужно проявлять почет и уважение, мягкость и кротость. Но на людях следует демонстрировать твердость, решимость.

Тора наставляет царя — «чтобы не вознеслось его сердце над его братьями» (Дварим, гл. 17, ст. 20). Это — внутри, наедине с собой.

Но в публичном пространстве, царь одним своим видом должен внушать трепет. Тогда люди будут его слушать.

Мы видим, что еврейский лидер во внешних проявлениях должен быть строгим, а порой — даже жестким. И мягким, полным сострадания — внутри.

на основе комментария рава Бенциона Муцафи

(Израиль, наше время)

5. Секрет табакерки

Написано в нашей недельной главе: «И призвал Моше Йеhошуа, и сказал ему на глазах у всего Израиля: Крепись и мужайся!» (Дварим, гл. 31, ст. 7).

Моше делает Йеhошуа бин Нуна своим преемником. И дает ему наставление — крепись и мужайся.

Йеhошуа должен быть крепким, иметь внутренний стержень и мужество, чтобы не прогибаться под общественным давлением, но — уметь настоять на своем.

Моше учит Йеhошуа быть независимым от чужого мнения, не идти, куда ветер дует, но — вести за собой.

Вместе с тем, занимая самое важное и почетное место в иерархии власти, Йеhошуа был обязан оставаться скромным, и чтобы гордыня ни в коем случае не завладела им.

Приведу примеры настоящих еврейских лидеров.

Главой суда в еврейской общине Багдада был рав Йехезкель Эзра hа-Леви. Он каждый день между минхой (минха — послеполуденная молитва) и мааривом (маарив — вечерняя молитва) проводил урок мусара — морально-этических наставлений и духовного совершенствования качеств души.

Он снимал с полки книгу рава Элиягу из Измира (Турция, 1659-1729 гг.) под названием  Шевет мусар или другую — Решит хохма (составлена в 16 веке раввином Элиягу де Видасом), открывал ее в нужном месте и начинал читать.

Раввин читал не губами, но — сердцем. Его интонации были способны растопить лед и раскрошить камень.

Он читал и разъяснял, а присутствующие воспаряли душой — так, что, когда приходило время маарива, молитва не была обычной, присутствующие молились как будто бы в Йом Кипур.

И хотя, раву Йехезкелю оказывали царское уважение и почтение, он оставался очень скромным человеком — ходил, сутулясь, опустив глаза, старался здороваться первым, даже с теми, кто был намного моложе.

В ту пору большое распространение получила мода на нюхательный табак. Своя табакерка была и у рава Йехезкеля. Он носил ее в кармане брюк.

Она стоила, видимо, немалых денег, потому что раввин постоянно ее ощупывал, вероятно, чтобы не потерять. Время от времени он ставил ее перед собой. Но никто не видел, чтобы рав Йехезкель хотя бы раз понюхал табак.

Прошло время, и ребе скончался. Его сын, Сасон руководил еврейской больницей в Багдаде. А потом с большинством евреев поднялся в Иерусалим и остался тут жить.

Как-то у него спросили о странном обычае отца постоянно носить с собой табакерку и часто ее ощупывать, но никогда не нюхать табак. И тот объяснил, что табакерка табаком даже не пахла. В ней был пепел и прах. И каждый раз, когда главу суда превозносили, он ощупывал коробку с пеплом и сосредотачивался на словах Авраама «я же прах и пепел» (Берешит, гл. 18, ст. 27).

В Талмуде рассказывается о Раве (Рава — величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4-й век). Всякий раз, когда ему оказывали почет, он повторял фразу из книги Иова (гл. 20, ст. 6-7): «Пусть восстанет до неба величие его, и голова его достанет облака. Как помет, он сгинет навеки, и те, кто видел его, скажут: "Где он?"».

Рассказывают, что рав Зутра (один из крупнейших Учителей Талмуда, Вавилон, конец четвертого — начало 5-го вв.) в переполненную синагогу влезал в окно — чтобы людям не надо было вставать перед ним. У него тоже было излюбленное изречение — «Ведь не навеки богатство, и разве корона передается из рода в род?» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 27, ст. 24).

Если уж величайшие раввины так остерегались гордыни — в нашей среде, когда нам особо нечем гордиться, она тем более не допустима...

на основе комментария рава Бенциона Муцафи

(Израиль, наше время)  

Автор текста Мордехай Вейц