Чери Морган родилась и выросла в Миннеаполисе (США). Много лет принимает участие в работе различных благотворительных организаций. Она — в числе основателей еврейского реабилитационного центра для наркоманов — Бейт-Тшува. Кроме того, постоянно занимается сбором благотворительных средств.

Они женаты 32 года и имеют двух детей — Тами, 28 лет, и Иегошуа, 21 год.

Я вышла замуж на человека, который глубоко понимал и принимал еврейскую этику и еврейские ценности. В сущности, именно его участие в еврейской общественной жизни позволило мне обрести свой голос в общине.

Помню, как плакала в детстве — потому, что ничем не могла помочь Израилю. В то время моя семья пыталась переправлять в Израиль оружие.

Я не понимала тогда, что оказывать помощь можно лишь в том случае, если рядом с тобой — группа единомышленников. На то, чтобы это осознать, ушли годы. Лишь спустя много лет я получила такую возможность...

— Прежде всего, мне хотелось быть похожей на своих родителей. Моя мать была красивой, образованной и очень одаренной женщиной. О многих важных вещах я узнала именно от нее.

В разное время мама возглавляла различные организации. Была директором еврейского Дома сирот. Все в семье очень любили папу. Сильный, красивый… Для нас, детей, он был настоящим героем. В 1961 году он был председателем кампании Федерации Миннеаполиса по сбору средств для Израиля. Тогда им удалось собрать 1 миллион долларов… Он умер от рака, когда ему было 48 лет, оставив пятерых детей. Мне, старшей, было тогда 18, младшему ребенку – 3 года.

Вскоре я познакомилась с Тоддом, и в 21 год вышла за него замуж.

— Вы как-то упоминали, что в молодости у Вас были серьезные проблемы. Быть может, Вам неприятно об этом говорить…

Когда мне было 24 года, мы с Тоддом осознали, что со мной происходит что-то ужасное. Я выпивала. Дошло до того, что в пьяном состоянии я забывала, где припарковала свою машину. Мы растерялись. Тогда мы толком ничего не знали ни о наркотической зависимости ни об алкоголизме. В конце концов, я пошла к терапевту и призналась, что смертельно напугана. Терапевт предположила, что я стала алкоголичкой, и направила меня на стационарное лечение.

В 24 года я начала долгий путь к исцелению. И почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Моя болезнь теперь имела название, и я знала, куда мне обратиться за помощью. Вскоре я благодарила Всевышнего и считала, что мне повезло.

— Ваш личный опыт повлиял на выбор сферы общественной деятельности?

— Разумеется… На собственном опыте пережив ужас зависимости от алкоголя, я очень обрадовалась, когда узнала о том, что возникла идея открыть в нашем городе еврейский реабилитационный центр для наркоманов. Дело в том, что в процессе моего излечения мне не доставало как раз именно еврейского элемента. Зависимость от каких-либо наркотических веществ – это болезнь ума, души и тела. Мое состояние ухудшалось во много раз именно тогда, когда я чувствовала духовное одиночество. В прошлом году я приняла участие в первой конференции, посвященной наркологической зависимости в среде еврейских общин. Эта конференция стала событием огромной важности, своего рода прорывом. Ведь мы так долго не хотели признавать, что проблема наркотической зависимости существует и среди евреев. Потребовалось много лет для того, чтобы создать специальную организацию и разработать программу реабилитации, основанную на иудаизме. Теперь иудаизм лечит. Ведь Тора — без сомнения, целительная книга.

Теперь за помощью в наш центр обращаются евреи всего мира. Он стал последней надеждой на исцеление для тех, кто испробовал другие способы лечения.

Недавно центр Бейт-Тшува перешел под покровительство Еврейской Федерации Лос-Анджелеса.

— Скажите, как Ваш муж относится к тому, что большую часть времени Вы заняты общественной работой?

— Как Вы относитесь к феминизму?

Чери:

— Как Вы распределяете свое время?

— Это для меня настоящая проблема. Раввин Нахум Браверманн (руководитель лос-анжелесского отделения Эш а-Торы) сказал мне, что я должна научиться выбирать. Но я не умею. Одновременно меня привлекает множество вещей. И я стараюсь объять необъятное.

В этом смысле я — полная противоположность Тодду. Его жизнь построена иначе. Он выбирает что-то одно и движется вглубь. И этому учит наших детей, учит, что именно так в том или ином виде деятельности можно стать лучшими.

Но я стараюсь работать над собой. У меня — тонны списков неотложных дел. Лет 5 назад я составила самый лучший свой список под названием “Увы”, где каждый пункт начинался словами: “Увы, но это я не смогу выполнить”.

Конечно же, я стараюсь быть доброй. Человеческая доброта – одно из лучших чувств на Земле. Доброта и умение не судить других. Ведь нам не дано по-настоящему разделять чужие переживания. К примеру, люди смотрят на меня и думают, что я очень счастлива. И это правда. Но кто знает, сколько боли мне пришлось испытать?.. Поэтому я надеюсь, что окружающие не судят меня, и сама не хочу судить других.