Материалы сайта www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!


КУЛЬТУРА | СЮЖЕТ УСЛОЖНЯЕТСЯ…

У каждой творческой личности, безусловно, есть право на художественный вымысел. Но может ли это право не иметь ограничений, если речь в произведении идет о реальных исторических событиях сравнительно недавнего прошлого?..

ПРАВО НА ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ВЫМЫСЕЛ

Михаль Арье

Новые фильмы Стивена Спилберга ждут с нетерпением — какие новые грани своего таланта откроет на этот раз публике всемирно известный режиссер, многократный лауреат самой престижной в кино премии «Оскар»?

В творческом «арсенале» Спилберга есть «симпатичные страшилки» для просмотра всей семьей, когда зрители замирают от ужаса, переживая за полюбившихся им отважных героев («Челюсти», 1975 г.). Есть романтические «вестерны» (сериал о приключениях супермена-археолога Индианы Джонса; 1981 г.). Есть и нежные, полные любви к незаметному, заурядному человеку «драмы» с доведенным до гротеска социальным контекстом («Терминал», 2004 г.) и т.д.

Спилберг всегда знает, что, как и кого снимать, чтобы привлечь внимание массового зрителя. Он — настоящий мастер своего дела и занимается кино, по крайней мере, с 12-ти лет.

В создании фильмов — много участников, и все же — это искусство одного человека, режиссера. И чем больше его опыт и известность, тем выше его ответственность перед публикой. «Испытанному мэтру» — верят, сотворенные им образы и аллегории глубоко проникают в сознание людей. Революций, конечно же, произведения искусства не делают, но точно выверенная, умело наложенная на контекст реальных событий авторская концепция способна оказать заметное влияние на человеческие умы.

Какое же влияние может оказать на умы зрителей новая, только что выпущенная на экран серьезная картина Спилберга «Мюнхен»?

Если отснятая им в 1993-м году лента «Список Шиндлера» в свое время стала едва ли не историческим «документом», впечатанным в память миллионов людей ярким художественным свидетельством нацистских зверств в период Катастрофы Второй мировой войны, то «Мюнхен» воспринимается как спилберговский образец размышления над действительностью.

В фильме «Мюнхен» автор поднимает глобальную, самую острую проблему современности — противостояние цивилизаций и нравственная подоплека действий сторон.

В центре сюжета — ближневосточный конфликт, а конкретнее — история «расправы» над террористами, которые во время международных Олимпийских игр в 1972 году захватили и расстреляли одиннадцать израильских спортсменов.

Тема и в самом деле — волнующая. Да, к тому же, сама по себе, так и просится в модный ныне жанр, если не «боевика», то, во всяком случае — «триллера». Так что, режиссер, сумевший в художественных образах эту тему воплотить, вполне мог рассчитывать не только на творческий, но и на кассовый успех. Однако еще до премьеры, по разосланным немногочисленным ознакомительным копиям, «Мюнхен» подвергли резкой критике. А теперь, когда состоялся премьерный показ (в конце декабря — в США, в конце января — в Израиле), появились и многочисленные негативные рецензии. Фильм осудили не только в Израиле, но и в Америке.

Постараемся быть объективными и вкратце изложим основную сюжетную линию киноленты.

В центре сюжета — одна из сформированных Моссадом (внешняя спецслужба Израиля) для осуществления особой операции групп. Цель операции — уничтожить главарей террористической палестинской организации «Черный сентябрь», виновных в убийстве одиннадцати израильских спортсменов и в осуществлении многих других терактов.

Группа — основные действующие лица кинодрамы Спилберга — состоит из пяти человек, во главе которой — офицер Моссада Авнер Кауфман (в роли Кауфмана актер Эрик Бана). По сценарию (авторы сценария — Тони Кушнер и Эрик Рот) члены группы разъезжают по Европе, выслеживая и убивая боевиков, участников теракта 1972-го года в Мюнхене. Само нападение на израильских спортсменов показано отрывочно и скупо — в ночных кошмарах, которые снятся Авнеру.

В результате преследователи сами становятся «мишенями», и трое из пяти «мстителей» (так эти персонажи преподносятся в фильме) группы — погибают. Но главное даже не в том, что израильтяне становятся жертвами. Главное — «психологическое преследование». В процессе уничтожения террористов, спецов израильской группы все чаще посещают сомнения в справедливости собственных действий. «Эта кровь к нам вернется», — говорит один из них. Более того, Авнер Кауфман начинает подозревать, что группа устранила «не тех людей», и требует от руководства Моссада подтверждения, что включенные в «черный список» — действительно террористы и принимали участие в террористической атаке в Мюнхене. Не получив такового, он впадает в депрессию. Наиболее ярко политическая позиция режиссера проявляется в эпизоде, передающем разговор Авнера с палестинским террористом, не имеющим представления, с кем на самом деле он беседует. Из этой беседы явствует, что суть конфликта между палестинцами и израильтянами — в их «претензиях» на земли, на которые у тех и других, по признанию собеседников, «есть свое право». И зритель понимает, что на жестокость одной стороны, другая ответит не меньшей, если не большей, жестокостью. Эту цепь кровавых безумств не прервать без вмешательства «миротворцев»…

Сам Стивен Спилберг в интервью, которое он дал американскому журналу «Тайм» назвал свой фильм «молитвой за мир».

— Я далек от мысли, — сказал он далее корреспонденту журнала, — что какой-либо фильм в состоянии вывести ближневосточный кризис из тупиковой ситуации. Но мы должны предпринимать такие попытки…

К чему привела подобная попытка Спилберга, красноречиво свидетельствуют отклики рецензентов на фильм «Мюнхен».

Приведем фрагменты некоторых из них:

«…Действие фильма происходит в знакомом киномире международных интриг и представляет собой мелодраму о мести».

«…Израиль теряет свой ореол праведности. Как теперь отличать их (израильтян) от их врагов?».

«В фильме есть немало действительно сильно поставленных сцен, в которых и не знаешь, кому симпатизировать».

«…В этой картине смысл прост. Режиссер говорит о том, что зло рождает зло, насилие порождает насилие, и ничего хорошего из этого никогда не получится. Возможно, так оно и есть… Но зеркальная ситуация фильма ложна. Палестинцы убивают случайных людей. А израильтяне убивают тех, кто виновен. В сущности, они наказывают за преступление. И в этом гигантская разница».

Не называя имен рецензентов, отметим лишь, что данные высказывания принадлежат наблюдателям, для которых теракт во время Олимпийских игр и ответная операция израильтян — «исторический факт» в ряду многих других международных событий прошлого.

А вот что пишет в своей статье, опубликованной в газете Джерузалем Пост «заинтересованная сторона» — израильский журналист Калев Бен-Давид. Процитируем из этой статьи большой отрывок, заслуживающий, на наш взгляд, более пристального внимания:

«Меня сразу же насторожило то, что в процессе подготовки к съемкам фильма Стивен Спилберг не обратился к участникам событий — ни к израильтянам, ни к палестинцам. Этот факт вызвал еще большую тревогу, когда я узнал, что в основе сценария — книга «Месть», написанная канадским журналистом Джорджем Джонасом. Ее достоверность с момента ее выхода в свет не раз подвергалась сомнению. Недаром возглавлявший в 1970-х годах Моссад Цви Замир (он, кстати сказать, лично руководил операцией) публично осудил режиссерские «методы исследования событий».

Одним из соавторов сценария к ленте «Мюнхен» стал, по желанию Спилберга, Тони Кушнер — американский сценарист еврейского происхождения, известный своими левыми политическими убеждениями и жесткой критикой в адрес Израиля. Этот выбор также вызывает немало вопросов. Ведь именно Кушнер не устает повторять, что «сионизм — неприглядное и проблематичное наследие». Это он сказал, что «сионизм, определяющий национальное самосознание, основан на таком прочтении и понимании еврейской истории, с которым нельзя согласиться».

Меня, разумеется, не успокоило и официальное заявление, сделанное автором ленты во время съемок «Мюнхена» — «Если мы попытаемся взглянуть на израильскую акцию возмездия с точки зрения людей, ответственных за ее осуществление, мы тем самым добавим человеческое измерение к тому ужасающему событию, которое привыкли рассматривать исключительно с политической или военной точки зрения. Мне кажется, что, проследив, как непреклонная решимость этих людей выполнить возложенную на них миссию постепенно уступает место мучительным сомнениям в правильности своих действий, все мы сможем лучше понять то трагическое противостояние, с которым нам приходится иметь дело в данный момент».

Не понимаю, кто в мире рассматривает мюнхенскую бойню «исключительно с политической или военной точки зрения». Нет никаких достоверных свидетельств в пользу того, что израильских агентов, осуществивших акцию возмездия, действительно мучили «сомнения в правильности своих действий».

В числе агентов была легендарная «роковая женщина» Моссада Сильвия Рафаэль. Она принимала участие в самом трагичном эпизоде этой израильской операции. Речь — об убийстве в 1974 году невинного официанта-марокканца (его приняли за Али Хасана Саламеха, главу европейского подразделения террористической организации «Черный сентябрь»). Впоследствии она выразила глубокое сожаление по поводу этой ошибки. Однако до самой смерти (Сильвия Рафаэль умерла в прошлом году) она ни разу не выразила сомнений по поводу целесообразности миссии в целом…

Подозреваю, что Спилберг на самом деле хотел использовать «Мюнхен», чтобы выразить собственное отношение к ситуации, сложившейся в Америке после трагедии 11 сентября. Завуалировав свои опасения под маской «палестино-израильского конфликта», он может избежать той крайне негативной реакции, с которой ему пришлось бы столкнуться в случае, если бы он снял фильм, содержащий откровенную политическую критику в адрес объявленной властями США войны с террором.

Маловероятно, что, создавая фильм о нападении террористов на американских граждан, режиссер не стал бы советоваться с участниками событий или членами семей погибших и не выслушал бы их точку зрения. Но «Мюнхен» развязал Спилбергу руки — он счел, что в данном случае позволительно игнорировать реальные свидетельства. В ответ на это, Илана Романо, вдова тяжелоатлета Йосефа Романо, погибшего в 1972 году от рук террористов «Черного сентября», выступила по израильскому телевидению с публичным протестом.

Стивену Спилбергу, скорее всего, неизвестно, что Илана Романо уже несколько десятилетий борется за то, чтобы Международный олимпийский комитет должным образом почтил память жертв мюнхенской трагедии, включив упоминание произошедшего в официальную часть церемонии открытия Игр. Однако просьбы ее всякий раз отвергаются, и отказ мотивируется тем, что некоторые страны-участницы настроены против Израиля. Имеется в виду, например, Иран. На Афинской Олимпиаде 2004 года иранские спортсмены намеренно проиграли соревнование по борьбе — чтобы иранскому атлету не пришлось встречаться в поединке с израильтянином…

Создатель «Списка Шиндлера», безусловно, должен знать, что у режиссера, снимающего картину о реальной трагедии, которая произошла сравнительно недавно и имеет живых свидетелей, помимо чисто профессиональных обязанностей есть еще и общечеловеческая ответственность…».

Некоторые рецензенты, знакомые с реальными историческими свидетельствами, отмечают, что Спилберг в процессе создания своей киноповести не дал себе труда проверить факты. Так, вслед за автором книги «Месть», он сообщает широким зрительским массам, что израильские службы, в ответ на трагедию в Мюнхене, выловили и уничтожили одиннадцать террористов. На самом же деле в «списке» израильтян значилось восемнадцать террористов — лидеров и главных вдохновителей террористической организации «Черный сентябрь».

Кроме того, обстоятельства преследования и поимки виновников убийства израильских спортсменов, участников Олимпиады в Мюнхене, по большей части — выдуманы…

Но ведь фильм-то — художественный, — возразят «поборники справедливости».

Безусловно, у каждого художника есть право на художественный вымысел. Но если в основе — реальные исторические события, это право все-таки должно иметь и жесткие ограничения. Позволительно добавить собственное видение, свою неповторимую «краску» в воссоздание образов персонажей, но в передаче событийного ряда нужна предельная аккуратность.

Художественные произведения, конечно же, не управляют политикой и политиками. Но, несомненно, принимают участие в формировании общественного мнения. На примере фильма «Мюнхен» убеждаешься, что одна лишь «незначительная неточность» в указании численности уничтоженных террористов «с ног на голову» переворачивает весь смысл предпринятой израильтянами операции, превращая борцов с террором — в «сомнительных мстителей», реализующих идею «око за око». Что же говорить о других, более серьезных фактологических «неточностях»?..