Рассудительный слоненок в очках… Респектабельный и элегантный, умудренный
житейским опытом Крокодил Гена и, конечно же — завоевавший миллионы сердец,
беззащитный, наивный и трогательный Чебурашка… Все эти и еще многие, многие
другие смешные, очаровательные персонажи мультфильмов придуманы замечательным
художником-аниматором Леонидом (Исраэлем — это имя при рождении ему дали
родители) Шварцманом. У каждого — свой, неповторимый характер, запоминающийся
образ, уникальный стиль «поведения».
Шварцман отработал на студии «Союзмультфильм» 50 лет и участвовал в создании
нескольких десятков самых, пожалуй, любимых публикой анимационных лент.
Художником Шварцман, по его словам, хотел быть всегда. Мечтал стать книжным
графиком.
Родился он в Минске в 1920-м. Всерьез постигать основы художественного ремесла
начал с шестнадцати лет.
Занимался в студии, где преподавал выпускник
Императорской Академии художеств Валентин Викторович Волков. А в восемнадцать —
поехал в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), рассчитывая поступить в Академию
художеств. Но знаний и навыков для поступления в это знаменитое на всю страну
учебное заведение ему не хватило, и до Второй мировой войны он учился в
художественной школе при Академии.
Во время войны Леонид, эвакуировавшись, попал в Челябинск. Работал на заводе
токарем.
Когда война закончилась, в 1945-м, он отправился в Москву. И там произошло
событие, которое определило его будущее — он впервые в жизни увидел
мультипликационный фильм (до тех пор о существовании такого жанра знал лишь
понаслышке). Это была классика анимации — лента Уолта Диснея «Бэмби». Фильм
произвел на него такое сильное впечатление, что Леонид решил стать
мультипликатором и поступил на художественный факультет ВГИКа (Всесоюзный
Государственный Институт Кинематографии).
На студии «Союзмультфильм» Шварцман оказался в 1948 году. Он учился тогда на
третьем курсе. Художнику-мультипликатору Анатолию Сазонову, который вел занятия
со студентами, понравилась его курсовая работа, и Сазонов пригласил Леонида к
себе ассистентом. На фильм под названием «Федя Зайцев».
Знакомство со студией ошеломило молодого художника. Он попал в творческую группу
знаменитых, талантливых сестер Брумберг, стоявших у истоков советской анимации.
Обе были и режиссерами, и художниками, и сценаристами (самые известные их работы
— «Три толстяка», «Кот в сапогах», «Красная шапочка»). В их фильме «Федя Зайцев»
Леонид рисовал игрушки — матросиков, солдатиков, матрешек… Эта работа настолько
его увлекла, что впоследствии он всегда предпочитал создавать «персонажи».
Декорации и прочий «антураж» казались ему делом гораздо менее интересным.
Позднее он начал работать над «живыми», реальными персонажами, которые в те годы
«рисовали с натуры». То есть на роли героев мультфильма приглашали настоящих
актеров, с их участием снимали сюжет. Потом отснятый материал, кадр за кадром,
переводили на бумагу и изучали движения. Так создавались характеры героев, их
внешний облик, повадки. То есть фактически каждый такой фильм делали дважды.
Конечно же, персонажи не были копиями своих «прототипов» — во главу угла
ставилась динамика действия. Черты и пропорции приходилось «прорисовывать» и
шаржировать. Но от актерской игры «вживую» в анимации оставался не только голос
— существовало и несомненное визуальное сходство.
В такой технике был снят в 1952 году нежный, романтический фильм «Аленький
цветочек» (режиссер — Лев Атаманов, художники-постановщики — Леонид Шварцман и
Александр Винокуров). Роль купца в его «натурном» варианте исполнял очень
популярный в то время киноактер, ученик Мейерхольда Николай Боголюбов. Его
помощника — артист МХАТа (московского художественного академического театра)
Владимир Грибков. Чудище играл великий Михаил Астангов. Ему сделали горб из
подушки, надели на него какой-то немыслимый халат, и он, каждым движением
выражая отчаяние, бродил по съемочной площадке. А в момент превращения Чудища в
прекрасного принца появился мало еще известный тогда актер Алексей Баталов.
Красивый, стройный, обаятельный. Он тогда только что вернулся из армии. На
студию пришел прямо в шинели и сапогах. И его тут же взяли на фильм.
Даже если героями мультипликации были животные, Шварцман, намечая их образы,
представлял себе конкретных, знакомых ему людей. Вспоминал, как они двигаются,
как разговаривают. И рисовал шаржи. Это помогало найти характер
зверька-персонажа. Копировать животных в таких случаях — бесполезно. Герои
получаются скучные, невыразительные, не наполняются идеями сюжета.
Когда у Леонида Ароновича Шварцмана спрашивают, какой из созданных им рисованных
персонажей ему самому нравится больше всего, он неизменно отвечает: «Снежная
королева». Когда художник ее рисовал, он восстанавливал в памяти волшебное
звучание голоса исполнявший эту роль актрисы Марии Бабановой. Получилась
ледяная, обворожительная и величественная красавица, в каком-то смысле —
«идеальная» женщина.
Над этим фильмом (снят в 1957 году) он вновь работал с Львом Атамановым и
Александром Винокуровым. Винокуров рисовал декорации. Шварцман был автором всех
персонажей, кроме разбойников.
Эта вышедшая на экраны в 1957 году полнометражная анимация имела грандиозный
успех. Она понравилась публике не только в России, но и за рубежом. В том же
1957-м ее назвали «лучшим фильмом года» в Лондоне и в Венеции, а в 1958-м на
фестивалях в Каннах (Франция) и в Риме она получила первые призы…
Время шло, в российском анимационном кино возникали новые техники. На «Союзмультфильме»
начали снимать кукольные анимации. Шварцман стал «кукольником».
Дело оказалось очень непростым. Придумывая куклу, надо было одновременно решать
множество задач. Нужно не только воссоздать соответствующий сюжету образ, но и
заставить его «правильно» двигаться. Так, чтобы каждое движение выражало
определенный характер. А для этого требовалось тщательно продумать форму куклы,
сделать ее так, чтобы аниматорам-кукловодам было легко и удобно ею
манипулировать.
Рисованные персонажи «от природы» динамичны. Кукольные же, наоборот —
«неповоротливы». Шварцман и тут оказался «волшебником». Его персонажи из серии
мультипликационных лент про Чебурашку и про веселую компанию из мультфильма «38
попугаев» получились настолько «живыми» и подвижными, что те, кто смотрел эти
анимации, потом, вспоминая их героев, не могли порой точно сказать, рисованные
они или — «кукольные».
Работая в этом жанре мультипликации, он и здесь успешно применял свой
ассоциативный метод, стараясь представить себе, кто из известных ему людей мог
послужить прототипом того или иного персонажа.
Рассказывают, что, размышляя над образом попугая из мультфильма «38 попугаев»,
Леонид Шварцман, видимо, задумал «срисовать» его с директора кукольного
объединения Иосифа Боярского. Но позднее выяснилось, что кукле явно не хватает
«активности». В процессе дальнейшей работы попугай стал все больше напоминать
Владимира Ильича Ленина. И, разговаривая, крылом взмахивал так, что это
отчетливо ассоциировалось с выступлением вождя пролетариата на Финляндском
вокзале.
Вот только хвост у попугая в «готовом изделии» оказался длинноват. И это
затрудняло работу кукловодов. Пришлось — укоротить.
Со слоненком из той же анимации проблем не было. Идея нацепить ему на хобот очки
отлично сработала, проявив его особый характер. Любому зрителю очевидно, что
прототип этого персонажа — школьник-отличник. Но с удавом пришлось повозиться. В
самом деле. Как в «игровом» кукольном кино должна вести себя змея? Да и в
природе сама форма данного представителя животного мира, казалось бы —
совершенно невыразительна. Своеобразие, характерность черт придали персонажу
удачно найденные детали: веснушки, большие глаза, определяющий место удава в
картине жест, когда он застывает, подперев голову выгнутым кончиком хвоста. Ну,
просто — настоящий «мыслитель»…
Необычайно точно найдены Шварцманом и образы «действующих лиц» в
мультипликационном фильме про Крокодила Гену и Чебурашку. Впрочем, проблем
хватило и здесь.
Какой, например, должна быть шкодливая старушка Шапокляк?
Делая наброски в поисках облика героини, художник восстанавливал в памяти образы
приятельниц мамы. Они, храня традиции своей молодости, вносили в дом атмосферу
теперь уже позапрошлого, 19-го века. Всегда подтянутые, стройные, сухощавые, в
неизменных шляпках, с сумочками-«ридикюлями»… Шапокляк в этой серии анимаций
очень похожа на них. Оттого-то любительница «мелких пакостей» у Шварцмана — не
лишена таинственного обаяния.
Самым, пожалуй, «трудным героем» серии оказался придуманный писателем Эдуардом
Успенским — Чебурашка. В немалой степени потому, что такого «зверька» в природе
не существует — он полностью вымышленный.
В одном из промежуточных вариантов произведения Чебурашка возникал «по ошибке» —
его по недосмотру собрали из деталей разных игрушек. А в окончательном варианте
его находят в ящике с апельсинами. Так что, неизвестно, откуда он взялся и
«какому племени принадлежит».
Инициаторы кукольной экранизации повести поставили перед Леонидом Шварцманом
невероятно сложную задачу. В книжке облик Чебурашки описывается скупо: «Это был
непонятный, ни на кого не похожий зверек. Пушистый. С большими желтыми глазами,
как у филина, с круглой заячьей головой и с маленьким хвостиком, как у
медвежонка». Ассоциаций — почти никаких…
Художник рисовал эскиз за эскизом, пока не почувствовал, что в образе появилась
«изюминка». Постепенно у Чебурашки «росли» уши, появилась коричневая шерстка,
личико у него стало оранжевым, а большие, по-детски распахнутые, наивные глаза —
черными. И характер своему ушастому герою Шварцман придумывал сам.
Когда мультипликаторы начали работать с этим зверьком, оказалось, что его ноги
мешают двигать фигурку. Их пришлось превратить в коротенькие лапки. Персонаж от
этого сделался совершенно другим. Потребовалась корректировка. И все же в
окончательном варианте кукла превзошла все ожидания — Чебурашка на долгие годы
стал любимцем публики. В Голливуде за него Шварцман получил престижную награду —
«Хрустальную звезду».
Ныне Чебурашке — более сорока лет. Но он по-прежнему не сходит с экранов,
по-прежнему неизменно радует и детей и взрослых многих континентов.
А его создатель, Леонид Аронович Шварцман, уже не работает на студии. Теперь,
когда его приглашают в жюри фестивалей мультипликационных фильмов, он берет на
себя роль судьи. И его главный критерий оценки новых современных анимационных
картин — наличие (или отсутствие) в них столь необходимого мультипликационному
искусству юмора…