Как
лечить пожилых людей на закате их жизни? Что
должен обсудить с таким пациентом врач,
когда пожилой человек с серьезной
медицинской проблемой приходит к нему за
советом?..
ДОСТОЙНОЕ
ЗАВЕРШЕНИЕ ЖИЗНИ
Самуэль
Харингтон
Я, опытный
терапевт, получил неожиданный урок от моего
отца, которому тогда было 88 лет.
У него был
аневризм аорты (расширение участка аорты,
обусловленное патологическим изменением
соединительнотканных структур ее стенок).
Мы с ним обсуждали варианты лечения.
Пациент с
аневризмом — под постоянной угрозой. Сосуд
в районе расширенного участка в любой
момент может не выдержать и порваться. И
тогда произойдет внутреннее кровоизлияние,
что опасно для жизни.
— Зачем
мне менять то, что должно помочь мне уйти
так, как мне хотелось бы? — спросил меня
папа.
Он знал,
что происходит в результате прорыва аорты.
Знал, что, отказавшись от операции, в
критический момент он будет принимать
обезболивающие таблетки, и умрет от
внутреннего кровоизлияния в течение
нескольких часов или максимум одного-двух
дней.
Своим
вопросом отец заставил меня задуматься над
известной, казалось бы, аксиомой: у врача,
который дает совет, на первом месте —
интересы больного, особенно — если пациент
пожилого возраста.
Я верил в
это со студенческой скамьи. Но вот теперь,
имея за плечами более чем 20-летний стаж
практикующего врача-терапевта и
гастроэнтеролога — вдруг засомневался. Мой
отец заставил меня пересмотреть эту «истину».
По своим
моральным убеждениям, он был против
самоубийства и против эвтаназии (умерщвлении
больного медицинскими средствами с целью
избавить его от мучительных физических
страданий), что, кстати сказать, запрещалось
законами штата Висконсин, где он жил. Он
просто хотел естественно уйти из жизни.
Хотя папа
был вполне здоров для своих лет, мы оба
решили, что в его возрасте не стоит
соглашаться на операцию. Я предложил, чтобы
он амбулаторно прошел процедуру введения
стента (специальное устройство, которое
вводят в поврежденный сосуд). Эта процедура
должна была предотвратить дальнейшее
ухудшение состояния артерии и, по крайней
мере — отсрочить угрозу прорыва аорты.
Настаивая
на введении стента, я аргументировал это
тем, что в таком случае, он успеет увидеть
свою первую правнучку.
Отцу
поставили стент, и после этого он прожил еще
5 лет и увидел 12 правнуков. 3 года из этих 5-ти
были вполне качественными, но 2 последних
оказались тяжелыми для него.
Я
спрашивал себя: «стоило ли это делать?».
Знаю, что и отец задавал себе тот же вопрос.
В последние 2 года жизни он, как мантру,
повторял: «Я живу слишком долго».
В книге «Тирания
лечения», вышедшей в свет в 2003 году,
описываются задокументированные
медицинские процедуры, принятые в Англии в
18 веке. Среди них — кровопускание из ног,
если они были отечными, радикальная
мастэктомия
(удаление одной или обеих молочных желез),
проводимая без анестезии и т.д.
Болезненное
и нередко бесполезное лечение, независимо
от возраста пациента, практикуется и в наши
дни. Часто пожилым пациентам даже не
объясняют, что у них есть два варианта:
прием обезболивающих средств, что
позволяет в большей или меньшей степени
сохранить качество жизни на ее последнем
витке, либо — агрессивное лечение,
предназначенное продлить жизнь любой ценой.
Так, очень пожилым людям предлагают
химиотерапию или операционное
вмешательство. В большинстве случаев — не
обсуждая с ними реальную ситуацию и не
говоря о том, что, возможно, лучше оставить
все, как есть, и прийти к неизбежному концу
естественным путем.
Например,
в Америке, весьма распространено глубокое
убеждение, что новые медицинские
технологии способны помочь справиться с
раком, деменцией, сердечно-сосудистыми и
легочными заболеваниями, диабетом и т.д. Это
убеждение толкает многих пожилых людей к
согласию на агрессивные методы лечения. И
не только для того, чтобы продлить жизнь.
Ими движет, как правило, и надежда, что в
случае, если им удастся прожить дольше, в
будущем инновации в медицине вообще
избавят их от недуга.
По
результатам исследования, проведенного
Американским Институтом Медицины в 2004 году,
75.000 людей в возрасте 85 лет и старше умирают
в реанимационных отделениях, принимая
лечение, которое оказывается в их состоянии
бесполезным. Исследование того же
института, проведенное в 2014 года показывает,
что более 65 процентов пожилых умирают в
лечебных заведениях, хотя большинство из
них говорили, что мечтают умереть дома.
В
нашем стремлении непременно лечить — мы
забываем, что у многих пожилых людей с
годами накапливаются многочисленные
проблемы со здоровьем, а в итоге — слабеет
вся система жизнеобеспечения. Концентрация
на лечении одного органа может привести к
осложнениям в других органах — вплоть до
летального исхода. Или — к инвалидности. И в
немалом количестве случаев — к длительной
госпитализации.
Кроме
того, очень многие врачи, получая хорошие
результаты от применения определенных
лекарств или использования медицинской
техники — применяют те же средства для
лечения пожилых людей. Порой, не
задумываясь над тем, что людям на последних
витках их жизни это может не только не
помочь, но и навредить.
Мой
друг привел на консультацию к онкологу свою
89-летнюю мать, с диагнозом — рак
поджелудочной железы четвертой степени.
Специалист начал было описывать
предполагаемое лечение методом
химиотерапии.
Женщина
внимательно выслушала, а потом спросила: «Доктор,
сколько я проживу, если откажусь от
химиотерапии, и насколько продлится моя
жизнь, если дам на это согласие?».
«Ответ
на оба вопроса, — сказал врач, — один: от
трех до шести месяцев».
Мать
моего друга решила, что продолжать
обсуждение ее состояния не имеет смысла.
Ученые-медики
считают, что три дополнительных месяца
жизни — статистически значимое достижение.
Однако для многих пожилых людей это
означает, что они проведут эти
дополнительные три месяца — в больнице.
Скорее всего — в страданиях, связанных с
процессом лечения и побочными проблемами,
появившимися в результате лечения. Это вряд
ли можно назвать — радужной перспективой.
Впрочем,
не все так драматично. Не каждый пациент
отказывается от операции при аневризме или
от химиотерапии при раке. И весь вопрос в
том, как пожилые люди принимают решения,
делая выбор между «кардинальным» и
поддерживающим лечением.
Такие
пациенты и их семьи должны, на мой взгляд,
обсудить с врачом-специалистом возможные
перспективы того или иного медицинского
вмешательства. С учетом, что организм
человека с возрастом изнашивается, и каждый
метод может иметь свои побочные
последствия. Им, этим пациентам, необходимо
помочь представить, как они хотели бы
закончить свою жизнь. Если они представят
это — они смогут осознанно выбрать между
облегчающими мерами и серьезным лечением…
Если
пожилой пациент обратится к врачу за
советом, самое правильное — думать и
говорить с ним не о том, как продлить ему
жизнь, но — о том, как обеспечить ему,
насколько это возможно, нормальное
качество существования на завершающем
жизненном этапе. И о том, какие меры сделают
его последние дни максимально комфортными
и относительно спокойными.
Мой
отец, отказавшись от операции в 93 года шесть
месяцев провел в хосписе, где медицинский
персонал обеспечивал ему максимально
возможный в его состоянии комфорт. А затем
— спокойно умер дома.
Материал
популярного американского издания «Вашингтон
Пост»
Перевод
с английского
Самуэль
Харингтон,
практикующий врач с более чем 30-летним
стажем медицинской деятельности.
В настоящее время пишет книгу о том,
как в пожилом возрасте встретить последние
дни жизни
|