В Торе написано: «Авраам был стар, пришел в лета» (книга Берешит,
гл. 24, ст. 1).
Некоторые комментаторы объясняют, что слова «пришел в лета» подчеркивают, что
уникальность жизни Авраама состояла не в том, что он жил 175 лет, но в том, что
каждый прожитый им день был наполнен глубоким смыслом и содержанием.
То же можно сказать и о жизни Хаи-Ривки (Эвелин) Козак, которая ушла из жизни
11 июня 2013 года в возрасте 113-ти лет.
— Она так долго жила, — говорит ее внучка Сара Полон, — потому что
по-настоящему умела ценить каждую секунду своего существования».
Хая-Ривка Козак родилась в Нью-Йорке в 1889 году. За три года до этого ее
родители иммигрировали в США из России. Все пришлось начинать здесь, что
называется «с нуля».
Первое время ее отец, Ицхак Якобсон, работал разносчиком товаров. Со
временем, он открыл фабрику по производству коробок для шляп и сумел
обеспечивать семье достойное существование. В округе Якобсоны считались весьма
состоятельными людьми.
Ицхак был добрым человеком и заботился о рабочих его фабрики, как будто они
были его детьми. Если он узнавал, что кто-то из рабочих что-то украл или опоздал
на работу, он, сочувствуя людям, которые жили в бедности, давал распоряжение
бухгалтеру не вычитать деньги из зарплаты.
Ицхак Якобсон разрешал бездомным ночевать в подвальном помещении своей
фабрики. Много лет спустя, когда Хая-Ривка была уже взрослой, а фабрика давно
закрылась, и помещение пустовало, до нее дошли слухи, что в том доме живет
привидение.
— Привидение было в фетровой шляпе? — спросила она человека, который сообщил
ей столь странную весть.
И получив утвердительный ответ, сказала: «Так это бездомный Вилли. Он
оставался там, когда фабрика закрылась».
Своим детям и внукам Хая-Ривка Козак рассказывала удивительную историю,
которая произошла с ее матерью, Кэти Якобсон.
Кэти носила дорогие бриллиантовые серьги в пять карат и бриллиантовое
ожерелье в десять карат. Однажды в их дом постучалась «нищенка».
— Мясник из лавки сказал мне, — проговорила она, — что вы поможете мне…
Кэти Якобсон, не задумываясь, пригласила ее в дом и, обратив внимание, что
женщина выглядит изможденной, повела ее на верхний этаж, предложила принять
ванну и уложила отдохнуть.
Когда женщина встала, г-жа Якобсон накормила ее и спросила, чем может помочь.
Внезапно женщина вытащила пистолет и объявила, что по поручению бандитской
шайки, она должна убить Кэти и забрать ее бриллиантовые украшения.
— Но вы были так добры ко мне, что я не в силах сделать это — растерянно
пробормотала «нищенка» и выбежала за дверь.
В семье Якобсонов было девять детей. И, несмотря на все трудности в
соблюдении законов еврейской традиции в Америке тех лет, несмотря на то, что
еврейских школ в Америке тогда не было, и дети росли в нееврейской среде,
родители старались дать своим сыновьям и дочерям традиционное еврейское
воспитание.
Родители Хаи-Ривки Козак, Ицхак и Кэти Якобсоны были в числе первых евреев,
поселившихся в районе Флэтбуш в Бруклин. Вопреки тому, что евреев в этом районе
не привечали. Не без их участия этот район превратился в центр еврейской жизни.
Хая-Ривка вспоминала, что родители постоянно учили ее честности и доброте.
Эти закрепившиеся в ней качества, проявлялись в ней в течение всей ее жизни.
— Моя бабушка, — рассказывает внучка Хаи-Ривки Козак, Браха Вейсбергер, —
окружала вниманием каждого, кто нуждался в ее поддержке. Самой большой радостью
для нее было — давать. Постоянно делать добро помогала ей глубокая вера во
Всевышнего. Ведь далеко не всегда легко делать то, что «правильно». Но моя
бабушка жила именно так: между собственными побуждениями и правильными
поступками, если между ними возникало противоречие, всегда выбирала —
«правильные».
— Бабушка никогда не отпускала своего гостя без подарка, — вспоминает внучка
Хаи-Ривки Сара Полон, — Если не успевала что-нибудь купить к приходу гостей, она
доставала из своего шкафа то, что, как она считала, должно было им понравится.
Она в буквальном смысле слова была готова снять с себя «последнюю рубашку» и
отдать. Стоило гостье сделать комплемент по поводу ее красивого свитера, она тут
же предлагала его в подарок. Не то, чтобы она не ценила вещи, которые имела.
Просто само дарение доставляло ей такую радость, что эта радость затмевала
желание сохранить ту или иную вещь…
— Наша бабушка, — рассказывает еще одна внучка Хаи-Ривки Козак, Рахель-Лея
Фукс, которая живет в Иерусалиме, — умела по-настоящему радоваться жизни,
каждому новому дню, каждому часу. И всегда говорила нам, внукам, что жизнь —
великое благо.
Хая-Ривка Козак вышла замуж в 1921 году. У нее родились пятеро детей.
Были в ее жизни радости. Были и беды. Несколько раз ей пришлось сражаться с
тяжелыми, опасными заболеваниями (когда ее жизнь висела на волоске). Она
пережила смерть мужа и двоих детей, почти потеряла зрение…
Нередко она говорила, что своим долголетием обязана благословению, которое
дал ей в 1929 году раввин Йосеф-Ицхак Шнеерсон.
В 1944 году, когда младший сын Хаи-Ривки заболел астмой, она переехала во
Флориду и открыла там гостиницу — бизнес, который она искусно вела в течение 40
лет. Она заботилась о своих постояльцах, стараясь предоставить им все, в чем они
нуждались, даже тогда, когда ей было почти 90 лет.
Когда ее спрашивали о секрете ее долголетия, она говорила: «Всевышний дал мне
долгую жизнь, потому что я никому не причиняла вреда и всегда старалась помочь
всем, кому была нужна моя помощь».
В последние месяцы своей жизни, когда организм еврейской долгожительницы
отказался принимать пищу, она постоянно беспокоилась о том, достаточно ли еды у
ее помощниц.
В возрасте 110 лет Хая-Ривка пережила инсульт. Когда она оказалась в
больнице, ее там поначалу не кормили. Родственники потребовали объяснений и
услышали в ответ: «Она уже достаточно пожила, ведь ей 110 лет!».
— Как может кто-то решить за другого, когда ему умереть! — мысленно
возвращаясь к тому эпизоду, возмущенно говорит Сара Полон. — Сегодня, к
сожалению, в мире медицины принято считать, что не стоит сохранять жизнь пожилым
людям. Но ведь Тора учит нас, что каждая секунда жизни — бесценный дар,
независимо от возраста.
К концу жизни у Хаи-Ривки Козак резко понизился слух, и она была вынуждена
приобрести дорогой слуховой аппарат. Кто-то спросил ее — может, не стоило
тратить так много денег это «приспособление»?
— Конечно, я могла бы заткнуть уши этими пятью тысячами долларов, — ответила
она, — но вряд ли это помогло бы мне узнавать то, что мне надо знать...
— Этот ответ, — объясняет Рахель-Лея Фукс, — демонстрирует, как она
относилась к деньгам. По ее убеждению, деньги, сами по себе, не представляют
ценности. Истинную ценность денег она видела в добрых делах, которые можно,
благодаря им, осуществить...
— Самое важное в жизни, — сказала как-то Хая-Ривка, — это любовь. Человек
может иметь шикарную машину, роскошный дом, шубы из натурального меха и много
другого в придачу. Но если в его жизни нет любви к людям, нет желания творить
добро, он — бедняк...
Возможно, Хая-Ривка Козак жила так долго, чтобы передать как можно большему
числу людей свое послание о любви, радости и добре? Послание, в котором так
нуждается наше поколение.
Если мы сумеем осознать и принять это послание — ее наследие будет жить еще
многие годы…
