Мы продолжаем обозрение пятой главы трактата. И хотя по причинам, указанным выше, листы этой главы разъясняются очень сокращенно, мы надеемся, что читатель получает определенное представление о проблемах, которые обсуждаются на каждом листе.

Напомним, что вся глава посвящена поиску “золотой середины”, когда, с одной стороны, существует запрет на получение процента (и вообще — выгоды) с долга, но с другой — ведется торгово-финансовая деятельность.

На листе 66 обсуждается такая проблема.

Человек одалживает другому деньги. Должник гарантирует их возврат, закладывая свой земельный участок. По обоюдной договоренности, если должник не отдаст взятую сумму в течение трех лет, участок становится собственностью кредитора.

Стоимость участка превышает сумму долга. Возникает вопрос: не рассматривается ли эта разница как “процент”, взимать который запрещено?

В общих чертах ответ дается такой: если должник говорит — “сейчас, в момент получения денег, я отдаю тебе участок, а потом ты мне подаришь его”, то кредитор приобретает участок, и о “процентах” речь вообще не идет; если же в момент передачи денег кредитор не становится полноправным владельцем участка, потом он уже не имеет права присвоить его.

Очевидно все же, что через три года, не получив назад одолженные деньги, кредитор может забрать себе земельный надел. Но только ту часть участка, стоимость которой равна сумме долга.

Гемара углубляется в исследование проблемы. И выдвигает вопрос: что кредитор может делать с заложенным участком? Речь, разумеется, идет о периоде, когда долг ему еще не вернули.

Допустим, кредитор дал взаймы тысячу долларов. Через два года должник ему эту тысячу вернул. Но ведь кредитор за это время собрал с участка урожай, выручив за него, положим триста долларов. Спрашивается: не превращается ли вырученная сумма в долговой процент?

Ответ на этот вопрос неоднозначен. Решение проблемы зависит от того, какой порядок заведен в той или иной конкретной местности.

Если по местным обычаям должник имеет право вернуть долг в любой момент (до окончательного срока) и сразу же получить обратно свой участок, то вырученные кредитором за урожай деньги считаются “процентом”, и он обязан вычесть их из общей суммы долга.

Если же местный обычай не позволяет должнику вернуть деньги до установленного срока, кредитор, владея заложенным участком определенный период времени и собирая с него урожай, не должен вычитать его стоимость из суммы долга.

Мы привели здесь некие общие идеи, чтобы дать представление о подходах к проблемам “ипотечных ссуд”. В Израиле такая ссуда называется — машканта (термин взят из Талмуда).

В решении этих сложных проблем важно учесть интересы и кредитора и должника. И поэтому в Талмуде, а затем — в раввинской литературе (вплоть до наших дней) они обсуждаются очень подробно.

Практические выводы этих обсуждений касаются каждого гражданина Израиля, покупающего квартиру на деньги, значительную часть которых составляет взятая в банке машканта. Эти деньги нельзя вернуть целиком до окончания срока выплаты машканты. И иногда это весьма невыгодно должнику.

Но если согласиться на определенные потери, деньги вернуть можно. Уровень этих потерь (“наказания” за досрочный возврат долга — как ни странно это звучит) зависит от “местного обычая”, как об этом говорится в Талмуде. Конкретно сегодня в Израиле — от инструкций Центрального Банка, которые время от времени (раз в несколько лет) меняются и от финансового законодательства, утвержденного Кнессетом.

В целом схема такова. Один человек (назовем его кредитором или финансистом) дает деньги другому человеку (назовем его администратором или менеджером). Они заключают договор: менеджер управляет финансовыми операциями, а прибыль делят, к примеру, поровну. Так же, поровну, делятся и убытки.

Как будто бы, проблема решена. Но это не совсем так. Ведь что получается? Можно считать, что половина капитала дана менеджеру в долг, и он, манипулируя этим долгом, прибыль берет себе. Это — разрешается, ибо в случае необходимости менеджер вернет финансисту полученный от него капитал (без прибыли).

Но вторая половина капитала дается менеджеру лишь в управление и остается за финансистом, ибо он (ежегодно, ежемесячно или ежедневно) получает свою половину прибыли с этой половины капитала.

Что же в этом плохого? Выходит так, что финансист как будто бы ничего не получает с той половины, которую он отдал в долг, и прибыль поступает к нему только от оставшейся за ним половины.

Однако вспомним: кто управляет его, финансиста, половиной? Ею управляет менеджер. И получается, что менеджер за то, что финансист дает ему деньги в долг, оказывает услугу финансисту.

На нашем листе Талмуд дает определение, что зарплата менеджера не должна быть ниже средней зарплаты. Этот средний уровень вычисляется особым образом, о чем тоже говорится в Талмуде.

На этом листе Талмуд разбирает проблемы уже не банковской, но — фермерской “кооперации”.

В отличие от ситуации с банковской кооперацией, платить фермеру не нужно, ибо скот может выполнять в хозяйстве фермера полезную работу. Это и будет оплатой услуг за управление половиной “капитала”, принадлежащей “финансисту”.

То, что нельзя взимать проценты, записано в Торе. И, следовательно, это правило необходимо всегда выполнять. А вот запрет на авак рибит установили наши Учителя, и в каких-то случаях они имеют право его отменить. В каких именно?

Попутно разъясним, что процента (рибита) здесь все же нет, потому что прибыль в подобного рода операциях не гарантируется. Ведь когда говорится о проценте, имеется в виду именно гарантированный доход, получаемый с денег, отданных в долг.

На этом листе Талмуд обсуждает этическую сторону запрета взимать проценты.

Приведем лишь несколько высказываний.

Раби Йоси говорит: “Посмотрим, кого напоминает нам взимающий проценты. Обычный человек, если кто-то обозвал его негодяем, берет свидетелей, судебный нотариус записывает его показания, и плохо будет обидчику.

Размышляет Талмуд: но ведь мы видим, что и те люди, которые дают деньги без процентов иногда все же разоряются!

Отвечает на это раби Элиэзер: “Разоряются, но не навечно. Либо сын, либо их потомки будут процветать. А вот имущество дающих под процент будет (рано или поздно) разорено. Либо при их жизни, либо в следующих поколениях”.

Но как быть, если за тот срок, который назначен для выплаты долга, нееврей сделал гиюр (стал евреем)?

Ответ таков. Если кредитором был нееврей, то после перехода в еврейство он уже не может взимать с еврея процент с долга. Естественно, должник обязан вернуть ему всю сумму (без процента). Но с момента гиюра проценты уже не взимаются, даже те, что накопились до того.

Но если кредитором был еврей, а должником — нееврей, то даже после гиюра бывший нееврей, а ныне — гер, обязан вернуть еврею проценты, накопившиеся до того момента, как он совершил переход в еврейство. “Новые проценты”, по оговоренным срокам выпадающие на период после гиюра, он, разумеется, уже не должен отдавать.

Такая разница в ситуациях выглядит, казалось бы, несправедливостью. Однако сейчас мы увидим, насколько глубоко входят в обстоятельства наши Учителя.

Сказал Рава: этот закон — ради гера. Ведь если разрешить ему не возвращать ранее накопившиеся проценты, люди всю его последующую жизнь будут подозревать, что он перешел в еврейство по меркантильным соображениям. Это и есть настоящая несправедливость.

Для нас же приведенный случай — поучительный пример стремления к истинной Справедливости.