Чтобы пояснить, о чем идет речь, Талмуд приводит конкретный пример.

Допустим, человек срезал верхушку тыквы, извлек из нее всю мякоть, просушил полость плод и привязал к нему веревку. Получилось приспособление, которым удобно набирать воду, скажем, из бочки. В дальнейшем он усовершенствовал свое приспособление, прикрепив к тыкве камень. «Черпак» стал тяжелее, и это ускорило процесс — теперь он набирал воду быстрее. Но вместе с тем у него возникла проблема. Перед ним встал вопрос: можно ли пользоваться этим черпаком в шаббат? Ведь камень — мукцэ.

Ответ на этот вопрос и дают составители Мишны. В ее тексте читаем:

Если камень прикреплен к тыкве прочно и не выпадает в момент, когда в полость тыквы набирают воду, таким приспособлением можно пользоваться и в шаббат. Но если он (камень) прикреплен небрежно и (в воде) может выпасть, даже перемещать такое приспособление в субботу запрещается.

Разрешено набирать воду в шаббат ведром, закрепленным на виноградной лозе (хотя виноградная лоза считается мукцэ).

В шаббат позволяется закрывать оконный проем куском фанеры. Но лишь в том случае, если эта фанера подвешена и привязана так, что веревка не касается пола. Однако, если фанера непривязана, пользоваться ею в субботу нельзя.

Некоторые Учителя открывают в этом вопросе иную грань Истины.

Закрывать оконный проем куском фанеры в шаббат, — говорят они, — разрешается. Даже если фанера не привязана…

Приступив к исследованию содержания Мишны, Талмуд моделирует ситуацию, аналогичную тем, что описываются в этой Мишне.

Предположим, человек собирается в шаббат сделать перед вечерней трапезой, как полагается, кидуш. У него есть серебряный кидушный стакан и хорошее вино. Но вот беда — вино в бочке, а отверстие в бочке, через которое можно взять это вино, закрыто камнем. Что ему делать? Ведь камень в шаббат — мукцэ, и, следовательно, перемещать и трогать его нельзя.

Он может наклонить бочку, — рекомендуют Учителя, — так, чтобы камень свалился на землю.

Впрочем, рав Йосеф (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4-го века) в процессе исследования ситуации открывает другую грань Истины.

В нашей Мишне сказано, — подчеркивает Раба (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; конец 3-го века), — что камень становится «частью» приспособления, которым дозволяется пользоваться в шаббат, в том случае, если он основательно закреплен и не выпадает, когда данным приспособлением черпают воду. Рассматривая под таким углом зрения ситуацию с камнем на бочке, мы должны признать, что будем считать этот камень «пробкой», если он на бочке каким-либо образом закреплен.

Рав Йосеф и в этом вопросе усматривает иную грань Истины.

Мишна требует, чтобы камень был надежно прикреплен к тыкве, — отмечает он, — потому что без камня не можем считать устройство с тыквой — полноценным. Черпать воду просто полостью тыквы на веревке очень трудно. Бочка же и без камня — вполне совершенное «устройство» для хранения вина. Поэтому нет нужды закреплять на ней камень — можно просто прикрыть им отверстие.

Достаточно того, чтобы человек мысленно «назначил» камень пробкой (то есть намерением изменил суть вещи — см. на сайте обзор листа 124), — говорит раби Аси (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; конец 3-го – первая половина 4-го века). — Тогда на перемещение этого камня в субботу нет никакого запрета. И ничто не мешает нам наклонить и саму бочку.

Действительно, решающую роль здесь играет намерение человека. Но необходимо все же совершить некое действие, «посвящающее» камень в «разряд пробок», — уточняет раби Ами (один из самых выдающихся учеников раби Йоханана).

В связи с этим Талмуд рассказывает. Как-то раз, в канун субботы, раби Иегуда а-Наси (великий Учитель, редактор текста Мишны, начало 3-го века), собираясь провести урок в шаббат, попросил своих учеников, чтобы они подготовили сложенные во дворе для строительства камни к тому, чтобы во время урока на них можно было сидеть. Спрашивается, что он имел в виду?

Раби Иегуда, — заключает раби Ами, — подразумевал, что ученики расставят камни так, чтобы в субботу не было бы необходимости их перемещать.

Иную грань Истины открывает раби Аси. Великий Учитель, — говорит он, — велел ученикам очистить камни от пыли и грязи, чтобы на них можно было сидеть и, по мере надобности — их перемещать («назначив стульями»).

Далее Талмуд переходит к обсуждению описанного в Мишне примера с виноградной лозой. И подчеркивает, что набирать воду в шаббат таким способом разрешается лишь в том случае, если ведро прочно привязано к лозе. Если же крепление — ненадежное, черпать воду этим ведром нельзя.

Данное требование — «устрожение», постановление, принятое Учителями, — объясняет рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века). — Из опасения, что человек по неведению в субботу укоротит лозу и нарушит тем самым запрет на осуществление мелахи (вид работ, производить которые в шаббат запрещается; см. на сайте Введение в трактат Шаббат) под названием маке бэ-патиш (нанесение заключительного удара молотком; см. на сайте список 39-ти мелахот в обзоре листа 73).

Итак, неисследованным остался последний пункт, где говорится о возможности закрыть в шаббат оконный проем листом фанеры. По этому поводу в Мишне, в частности сказано, что дозволяется делать это, если фанера подвешена и привязана так, что веревка не касается пола», а если фанера не привязана, пользоваться ею в таких целях в субботу нельзя.

Мишна подразумевает, — дает свое уточнение раби Элиэзер (великий Учитель Мишны, 1-й век), — что фанера подвешена еще до наступления субботы. Соответственно, до субботы она становится «частью здания». Поэтому с тем, чтобы закрыть ею оконный проем, не возникает проблем. Если же просто закрыть окно ни к чему не прикрепленным листом фанеры, мы будем расценивать это как «достройку». А делать это в шаббат не разрешается.

раби Аба бар Каѓана (Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; начало 4-го века) открывает здесь иную грань Истины.

Неважно, привязан кусок фанеры к окну или не привязан, — говорит он, — чтобы использовать его в шаббат, закрывая оконный проем, достаточно до наступления субботы «предназначить» его именно для этой цели.

Возможно, и необязательно прочно привязывать фанеру к окну, — заключает, анализируя текст Мишны раби Ирмея (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, 4-й век), — но какое-то крепление, для того, чтобы закрыть ею окно, все же должно быть. А если этого нет, пользоваться ею для такой цели нельзя.

Раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век), исследуя содержание нашей Мишны, рассматривает аналогичную ситуацию, описанную в трактате Эрувин. Речь там идет о дверном засове, — отмечает он. — И Учителя приходят к единому выводу: чтобы пользоваться засовом в шаббат, надо, чтобы он был прикреплен к двери. Если же засов к двери не прикреплен и просто лежит, к примеру, на полу, пользоваться им в шаббат Учителя запрещают.

Как же все-таки поступать в нашем случае?

Чтобы разрешить проблему, Учителя изучают примеры из жизненной практики.

Один человек, — рассказывает Талмуд, — спросил раби Элиэзера, разрешается ли в шаббат запирать двери доской. И ответил ему Учитель:

— Ты можешь делать это лишь в том случае, если эта доска привязана у входа.

Однако рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век), как известно, разрешал владельцам домов в шаббат запирать двери досками, даже если эти доски не висели у входа. Достаточно выбрать для этой цели определенную доску, — говорил он, — и определить, что она предназначена для того, чтобы закрывать ею дверь.

Правило, обязывающее людей, если они собираются в субботу закрыть фанерой оконный проем, привязывать ее к окну, — говорит раби Аба бар Каѓана, — «устрожающее» постановление некоторых Учителей, принятое ими в стремлении оградить народ от случайного нарушения законов субботы.

Однако в Мишне нашла выражение позиция большинства Учителей, которые, взяв за основу решение рабана Шимона бен Гамлиэля, не требуют привязывать фанеру к окну и позволяют закрывать ею оконный проем в шаббат, предварительно (до наступления субботы) предназначив для этой цели определенный фанерный лист.

Здесь же отметим, что ѓалаха (еврейский практический закон) следует этому решению.

В заключительной части нашего листа дается Мишна. В ней мы читаем:

В шаббат разрешается переносить (с места на место) лишь те крышки, у которых есть ручки.

Имеются в виду крышки, закрывающие люки колодцев, — уточняет раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2-й век). Но крышки сосудов, независимо от того, есть у них ручки или нет, в шаббат переносить — разрешается…

Анализируя текст Мишны, Учителя объясняют, почему в субботу нельзя перемещать крышку колодезного люка. Дело в том, — говорят они, — что действие по закрытие люка может восприниматься как мелаха (вид работ, производить которые в шаббат запрещается; см. на сайте Введение в трактат Шаббат) под названием боне (строительство; см. на сайте список 39-ти мелахот в обзоре листа 73).

Итак, Мишна дает указание: люк колодца без ручки в шаббат трогать нельзя, но крышки сосудов (с ручками и без ручек) переносить — можно.

Возникает вопрос: как быть с крышками других объектов (не колодцев), которые к категории «сосудов» не причисляются? Примером такого объекта может быть, скажем, заслонка печи.

Заслонку печи мы относим к случаю с крышкой колодца, — уточняет раби Йоси. — Если она снабжена ручкой, перемещать ее в субботу разрешается; если ручка отсутствует — трогать ее в шаббат нельзя…

На этом семнадцатая глава трактата Шаббат заканчивается.

На нашем листе Талмуд концентрирует внимание на продуктах, пригодных для питания людей и животных. Эти продукты по определению не являются мукцэ (объектами, трогать которые в субботу нельзя; подробнее о значении термина — см. на сайте обзор листа 43). Однако и на их перемещение в шаббат, — констатируют Учителя, — накладываются некие ограничения.

По этому поводу в Мишне нашего листа сказано:

Продукты питания людей и животных (в шаббат) перемещать — разрешается.

Если же перенесение данных «объектов» — трудоемкая работа или связано с (физическим) напряжением, делать это в субботу («просто так») нельзя. Но — дозволяется лишь при выполнении какой-либо заповеди. Можно (к примеру) переносить любое (даже очень большое) количество сена или зерна даже в случае, когда это требует больших усилий, если возникла необходимость освободить место для гостей или для проведения урока Торы.

Однако опустошать оцар (хранилище) и для этих целей — запрещается.

Если продукты не пригодны в еду во время шаббата — ни для человека, ни для животного, переносить их в субботу — запрещается (они — мукцэ).

Анализируя содержание Мишны, Талмуд моделирует ситуацию.

Допустим, какое-то помещение занято зерном. И человек решил для проведения урока Торы использовать именно это помещение. Спрашивается, почему же опорожнять хранилище нельзя, если просто переносить зерно можно?

Это положение Мишны подразумевает, — дает объяснение рав Хисда (один из крупнейших Учителей Талмуда в третьем поколении; Вавилон, 3-й век), — что из хранилища в субботу вообще нельзя выносить зерно. В его основе — позиция раби Иегуды (великий Учитель Мишны, 2-й век), который не разрешал трогать в шаббат объект, в данный момент не предназначенный для использования, ибо он — мукцэ. Иными словами, он запрещает опорожнять оцар, если перед наступлением субботы из него еще не начали брать зерно для бытовых нужд. То есть это зерно отложено «на потом», и не предназначено для употребления в шаббат. Следовательно, оно для данного шаббата — мукцэ. А мукцэ переносить и трогать в шаббат, как мы знаем — нельзя.

Иную грань Истины открывает в этом вопросе Шмуэль (величайший Учитель Талмуда первого поколения; 3-й век).

Рассматриваемое положение Мишны, — говорит он, — строится на позиции раби Шимона (раби Шимон бар Йохай, великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век), который установил, что отложенные на хранение вещи, если они вообще пригодны (хоть и не предназначены) для использования, в субботу не становятся мукцэ. Поэтому основанный на результатах его исследования пункт Мишны запрещает опустошать хранилище, имеется в виду полное его опустошение. Ибо Учителя опасаются, что при выносе всего содержимого хранилища, имеющего земляной пол, человек, не придав этому значения, может сгладить образовавшиеся на нем неровности. А это уже будет нарушением законов субботы. Потому что выравнивание земляной поверхности — толада (подвид) мелахи (вид работ, производить которые в шаббат запрещается; см. на сайте Введение в трактат Шаббат) под названием хореш (пахота; см. на сайте список 39-ти мелахот в обзоре листа 73).

Далее Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: что важнее — гостеприимство (ахнасат орхим) или проведение урока Торы?

Во всяком случае, гостеприимство имеет не меньшую значимость, чем урок Торы, — говорит раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век). — Недаром Мишна, приводя примеры заповедей, ради выполнения которых разрешено выносить в шаббат сено и зерно, на первое место ставит прием гостей.

Несколько иную грань Истины усматривает тут рав Дими из вавилонского города Наѓардеа.

Именно из того, что Мишна на первое место ставит гостеприимство, — говорит он, — мы делаем вывод, что гостеприимство даже важнее, чем урок Торы.

Более того, гостеприимство даже важнее общения с Творцом мира, — подчеркивает рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3-й век). — Этому учит нас сама Тора. В ней рассказывается, что наш праотец Авраам молился, когда к нему пришли малахим (множественное число от слова малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; в переводах иногда — «ангелы») в человеческом обличье, которых он принял за случайно оказавшихся у его дома путников. Он прервал молитву, обратившись к Всевышнему — «Окажи мне милость и не уходи (подожди) от слуги Твоего…» (Берешит, гл.18, ст. 3). И тут же пригласил путников в свой дом, где, как положено, дал им воды, чтобы умыться, накормил и напоил их.

Приводит Талмуд и еще одно высказывание раби Йоханана о гостеприимстве.

«Плоды шести добродетелей получает человек в этом мире, — говорил раби Йоханан, — а главная награда за них ожидает его в мире Грядущем. Это — гостеприимство, визиты к больным, сосредоточенная молитва, посещение Бейт Мидраша (уроков Торы в Доме Учения), воспитание детей и обучение их Торе, а также — ладун ле-хаф зехут (положительное отношение к людям, предполагающее, что все их поступки продиктованы хорошими намерениями, пока не будет доказано обратное)».

На нашем листе Талмуд продолжает исследовать различные проблемы, связанные с перемещением объектов в субботу в пределах решут а-яхид (частного владения; о видах владений — см. на сайте обзор листа 6)

На этот раз в центре внимания Учителей — животные, которые считаются мукцэ (объекты, трогать и двигать которые в шаббат — запрещено; см. на сайте обзор листа 43).

В Мишне нашего листа читаем:

Можно перед цыплятами (которые в шаббат — мукцэ) поставить в субботу перевернутую корзину — чтобы они, резвясь, поднимались на эту корзину и спускались с нее.

Если из курятника сбежала курица (она, отметим, тоже — мукцэ), можно вернуть ее на место, подталкивая и направляя в сторону курятника.

Сбежавших (в шаббат) телят или жеребят можно заставлять идти в стойло, придерживая их туловище руками — чтобы они сами перебирали ногами. Но отрывать животных от земли и нести их в шаббат на руках — запрещается (как любой объект, который считается мукцэ).

Талмуд, анализируя первое положение Мишны, выводит общее правило: хотя к животным нельзя прикасаться в шаббат, ибо все они не предназначены для какого-либо «использования» в субботу (то есть — мукцэ), использовать для ухода за ними предметы, которые мукцэ не считаются — разрешается.

Приступая к исследованию следующего пункта Мишны, Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: почему курицу, направляя ее в курятник, можно только толкать (но не брать руками), а телят или жеребят, заставляя двигаться в нужном направлении, можно придерживать руками?

Суть ответа на этот вопрос, — говорит Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века), — в отличие курицы, равно как и любой другой домашней птицы, от таких домашних животных, как телята и жеребята.

Дело в том, что у птиц есть крылья. И курица, если дотрагиваться до нее руками, пытаясь заставить двигаться по направлению к курятнику, может подлететь в воздух. Тогда она, что не исключено, окажется в руках своего хозяина, и он невольно пронесет ее несколько шагов. А это будет нарушением субботних законов.

В случаях с телятами, жеребятами и другими «нелетающими» животными подобная проблема, разумеется, просто не возникает.

В продолжение темы о сбежавших в шаббат домашних животных, Талмуд моделирует различные ситуации.

Предположим, — говорят Учителя, — животное, покинув стойло, попало в беду — оказалось в ручье или в пруду, и самостоятельно выбраться из воды не в состоянии. Как спасти его, если в субботу на руки брать животное, как сказано в Мишне, нельзя?

Можно, — дает рекомендацию рав Иегуда (великий Учитель Талмуда второго поколения; 3-й век), — принести и положить ему под ноги, к примеру, матрац или что-то подобное. С помощью таких вещей животное вполне реально вытащить.

Иную грань Истины открывают, исследуя ситуацию, Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.).

В этом случае, — говорят они, — следует принести животному еду туда, чтобы оно могло продержаться в воде до исхода субботы. А потом, когда суббота закончится, ѓалахической проблемы (то есть проблемы, с точки зрения закона) в том, чтобы спасти его, не будет.

Тут мы имеем дело с принципиальным противоречием в позициях, — отмечают некоторые Учителя.

Никакого противоречия здесь нет, — разъясняет Талмуд. — Просто рав Иегуда и Учителя эпохи Тосафот дают свои заключения, рассматривая разные ситуации.

Рав Иегуда предлагает решение, анализирует обстоятельства, когда животному угрожает опасность, и оно может утонуть, не дождавшись окончания субботы.

Учителя эпохи Тосафот подсказывают выход в более «спокойной» ситуации: животному ничего не угрожает, кроме неудобств, и, снабженное пищей, оно вполне может дождаться окончания субботы.

Но ведь, подложив животному под ноги матрац, человек сделает и его мукцэ, — выдвигают возражение другие Учителя. — Ибо матрац при таком повороте событий становится басис ле-давар асур (основание, подставка для объекта, использование которой в шаббат — запрещено; см. на сайте обзор листа 43). Почему же рав Иегуда разрешает спасать животное подобным образом?

Запрет на использование «подставки под мукцэ» в субботу, а также на то, чтобы делать из «разрешенного» предмета «запрещенный» — постановление Учителей (исур де-рабанан), — объясняет Талмуд. — А причинять животному страдания запрещает сама Тора (исур де-орайта). Поэтому и говорит рав Иегуда, что ради спасения жизни скотины, можно нарушить исур де-рабанан. Но, безусловно — в самых крайних случаях...

В Мишне нашего листа находим такой текст:

Если домашнее животное рожает в шаббат или в йом тов (праздничный день), следует предоставить ему возможность производить на свет детеныша — самостоятельно.

Активно вмешиваться в процесс родов — запрещается. Однако при появлении детеныша на свет разрешено оказывать помощь…

Если в шаббат рожает женщина, ради того, чтобы помочь ей рожать, окружающие обязаны нарушить законы субботы. К ней приводят (а в случае необходимости — привозят) повитуху. Даже в том случае, если она находится вне субботнего тхума (за пределами населенного пункта и окружающей его «полосы» в две тысячи локтей; локоть во времена Талмуда — мера длины, примерно равная 0,5 м).

Разрешается также в шаббат перевязывать и перерезать пуповину.

В случае, если восьмой день после рождения ребенка, — продолжает Мишна, — выпадает на шаббат (именно на восьмой день от рождения мальчику делают брит милу, обрезание; это означает, что ребенок родился в предыдущий шаббат), то брит милу не откладывают. Обрезание производят в шаббат, совершая все необходимые действия, хотя они и являются нарушением законов субботы (подробнее данная тема рассматривается в следующей главе нашего трактата).

Анализируя содержание первой части Мишны, Учителя обнаруживают глубокие познание в области физиологии животных.

В ходе анализа Талмуд, уточняя, прежде всего, суть указаний, задается вопросом: что означает — «активное вмешательство», и какие действия мы будем называть «помощью при появлении детеныша на свет»?

Учителя, детально изучив этот, весьма специфический вопрос, отмечают, что «активное вмешательство» подразумевает, например, действия, когда человек меняет положение плода в материнской утробе. Если плод расположен неправильно. Делать это, если самка рожает в шаббат, нельзя. Но разрешается поддерживать новорожденного детеныша, когда он появляется на свет — чтобы тот не упал на землю. В этом и заключается в основном та помощь, которую человеку разрешается оказывать животному, рожающему в субботу.

В шаббат также позволяется прочистить дыхательные пути только что появившемуся на свет детенышу — чтобы он мог нормально дышать, — добавляют другие Учителя. — А еще разрешается — поднести его мордочку к материнским соскам и даже вставить сосок в его рот. Новорожденные детеныши бывают слабенькими, и им трудно начать кормиться самостоятельно.

В Мишне речь идет, — говорит он, — о массировании тела рожающей самки — чтобы ускорить и облегчить роды.

Далее Талмуд переходит к обсуждению второй части Мишны, посвященной тому, какую помощь полагается оказывать женщине, рожающей в шаббат.

Анализируя текст Мишны, Талмуд приводит высказывание рава Иегуды (один из крупнейших Учителей Талмуда второго поколения; 3-й век), который от имени Шмуэля (Учитель Талмуда первого поколения; 3-й век) подчеркивал, что люди, которые оказывают рожающей женщине необходимую помощь, должны нарушать законы шаббата, чтобы сделать все, что в таких случаях требуется. Даже если сама роженица считает, что ее жизни опасность не угрожает, и она в состоянии с чем-то справиться самостоятельно.

При этом рав Иегуда, — отмечает рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века), — дал и такое наставление: когда роды закончились, и все — позади (а шаббат еще продолжается), законы субботы нарушать нельзя. Даже в том случае, если она попросит об этом.

Однако Мар Зутра, исследуя слова рава Иегуды, открывает в них иную грань Истины.

Рав Иегуда, — говорит он, — разрешает нарушить законы шаббата и потом, когда все позади — по просьбе роженицы.

Важно подчеркнуть, что речь здесь идет о ситуации, когда отсутствует опытный специалист, который в состоянии объективно оценить состояние женщины и установить нуждается ли она в такой помощи, которая связана с субботними нарушениями.

На этом восемнадцатая глава трактата Шаббат завершается.

Нашим листом открывается новая, девятнадцатая глава трактата Шаббат. В ней Талмуд, продолжая разносторонне исследовать законы субботы, переходит к обсуждению проблем, связанных с осуществлением обрезания (на иврите — брит мила). Здесь рассматриваются, естественно, случаи, когда дата этого наиважнейшего в жизни каждого еврея события (о том, сколь серьезно нарушение этой заповеди — см. на сайте, к примеру, ответы «Душа будет истреблена?», № 568 и «Можно ли избежать обрезания?», № 1247 — раздел «Спроси у раввина») выпадает на шаббат.

В связи с важностью задачи и, осознавая, что осуществление процедуры обрезания в шаббат может быть связано с многочисленными нарушениями субботних законов, Учителя рассматривают различные детали этой имеющей духовные последствия «операции».

В Мишне нашего листа читаем:

Иную грань Истины в этих вопросах открывает раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век).

Ради обрезания в шаббат разрешается совершать лишь те запрещенные действия, — говорит он, — которые невозможно осуществить заранее.

Понятно, что доставку инструментов в субботу, непосредственно перед брит милой, а тем более их субботнее изготовление раби Акива запрещает. И разрешает лишь те действия, которые связаны с реализацией самой процедуры.

Попутно раби Шимона Бен Гамлиель (великий Учитель, глава Санѓедрина — Верховного Суда, 2-й век) подчеркивает, что во все времена, даже в период римского владычества, когда власти под страхом смертной казни запрещали производить обрезание, брит мила считалась радостным событием, которое принято было отмечать весело — с трапезой, пением и танцами. Ибо выполнение этой заповеди исключительно важное событие. Как написано об этом в Теилим (Псалмы царя Давида): «Радуюсь я выполнению слова Твоего, как человек, который нашел сокровище» (Теилим, гл. 119, ст. 162).

Было это во времена, когда Земля Израиля была под властью римлян. Римляне понимали, что сила сынов Израиля — в их традиции, и старались сделать так, чтобы евреи забыли о том, что им завещано Всевышним и передано предками. Римские власти издали указ, запрещающий евреям выполнять заповеди. Наказания за неподчинения были суровыми. За ношение тефиллин, в частности, нарушителю указа угрожала смертная казнь. Тем не менее, Элиша и не подумал выполнять указы завоевателей. Утром он, как всегда, надел тефиллин и вышел на улицу.

Вскоре его заметил городовой и бросился вдогонку. За те мгновения, что городовой догонял его, Элиша успел снять коробочку тефиллин с головы и зажал ее в руке.

— Что у тебя в руке? — спросил Элишу городовой. — Покажи!

— Голубиные крылья, — ответил Элиша и разжал кулак.

И случилось чудо. На ладони Элиши действительно были голубиные крылья.

С тех пор его и прозвали «владельцем крыльев».

Почему в этой истории речь идет именно о голубиных крыльях? — спрашивает Талмуд. — Почему Элише не пришло в голову, сказать, что в его руке — крылья какой-либо другой птицы?

И отвечает на этот вопрос так. Первое, что приходит на ум праведному человеку, глубоко изучающему Тору — это сравнение с голубем. Название этой птицы нередко служит метафорой в текстах Торы. В Теилим сказано: «Голубиные крылья покроются серебром…» (пс. 68). И здесь выражение «голубиные крылья» употребляются в иносказательном смысле.

Крылья — щит для голубя. Ими голубь укрывается от стужи и защищается от врагов.

Чем защищается община Израиля? — Заповедями. Мицвот (множественное число от слова мицва — заповедь) служат еврею щитом от бед и неприятностей.

Поэтому вспомнил Элиша о голубиных крыльях в минуту смертельной опасности.

На нашем листе Талмуд, по-прежнему изучая детали законов субботы, продолжает анализировать проблемы, связанные с исполнением в шаббат заповедей Всевышнего.

Поводом для такого, более широкого обсуждения, как мы помним, послужило содержание Мишны, приведенной на предыдущем листе, положения которой устанавливают порядок осуществления процедуры обрезания (брит мила) — в случаях, когда закон Торы предписывает проводить данную процедуру именно в шаббат (ребенка, родившегося в шаббат, надлежит обрезать в следующую субботу — на восьмой день после его появления на свет).

Понятно, что обрезание в шаббат сопряжено с множеством нарушений субботних законов. Иными словами — с реализацией нескольких мелахот (множественное число от слова мелаха — вид работ, производить которые в шаббат запрещается; см. на сайте Введение в трактат Шаббат).

Раби Элиэзер, выводя свое постановление, — говорит раби Йоханнан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век), анализируя Мишну, — не предлагает производить подготовительные работы в субботу для исполнения всех заповедей, которые разрешается (или предписывается) осуществлять в шаббат. Он проводит большую исследовательскую работу, изучая тексты Торы логическим методом гзера шава.

Этот метод, отметим, заключается в выведении аналогий — на том основании, что в разных отрывках Торы повторяются одни и те же слова и выражения. При этом пары и группы сравниваемых фрагментов выявлены мудрецами в результате глубоких исследований, а знание о них передается из поколения в поколение, от учителя — к ученику.

Не говоря уже о том, что Шавуот — это йом тов (праздничный день, законы которого во многом схожи с законами шаббата), минху приносят, даже если праздничная дата выпадает на шаббат, отмечает раби Элиэзер, — Более того, в случае, если хлеба приношения не испекли до шаббата, их дозволяется испечь в саму субботу, что в других ситуациях делать по шаббатам строжайше запрещено. Ибо здесь мы имеем дело с субботним запретом на осуществление мелахи «офе» («выпечка хлебных изделий» — см. на сайте обзор листа 73).

Подготовку к исполнению каких заповедей, — спрашивает, в конце концов, Талмуд, — в шаббат раби Элиэзер производить запрещает?

Это — заповедь ношения цицит (кисти, которые каждый еврейский мужчина должен прикреплять к одежде, к каждому из четырех ее углов) , — отвечает рав Ада бар Агава, — И обязанность иметь мезузу (вставленный в футляр скрученный свиток, выполняющий, согласно еврейской традиции, роль «охранной грамоты»; см. на сайте, к примеру, ответ «Что делать с мезузой?» — «Спроси у раввина») на дверных косяках.

Но почему в шаббат запрещена подготовка к исполнению именно этих двух заповедей? — спрашивают Учителя. — Чем они в этом смысле отличаются от остальных?

Тем, прежде всего, что у этих двух заповедей нет конкретной даты исполнения, — объясняет рав Йосеф (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4-го века), — Их приписывается исполнять постоянно, каждый день.

Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне, ученик, а потом и коллега рава Йосефа; первая половина 4-го века) открывает в этом вопросе иную грань Истины.

Фактор отсутствия конкретного времени исполнения данной заповеди, то, что ее следует выполнять постоянно (как в случае с цицит и мезузой), — говорит он, — является как раз причиной, по которой можно разрешать готовиться к ее реализации в шаббат — в еще большей степени, чем при реализации заповедей, имеющих конкретное время осуществления.

Истинная причина, почему раби Элиезер запрещает делать приготовления к реализации данных заповедей в шаббат, состоит в том, — подчеркивает Абайе, — что их человек должен выполнять только в том случае, если объект выполнения (четырехугольная одежда, к которой привязывают цицит, и дом, на косяки которого устанавливают мезузы) ему принадлежит. Если же он сделает эфкер, то есть — объявит, что такая-то одежда или дом ему больше не принадлежат, обязанность выполнения этих двух заповедей с него автоматически снимается…

Трактат Шаббат открывает второй раздел центрального ядра Устной Торы — Мишны. Название второго раздела — Моэд, то есть — «выделенное, предназначенное (время)».

Наиболее яркий пример такого «предназначенного» времени — седьмой день недели, шаббат.

Слово шаббат означает — «(день), когда (конструктивная) деятельность прекращена». Первым шаббатом в истории был седьмой день процесса Сотворения мира, с наступлением которого Всевышний прекратил свою «деятельность» по созданию мира. Иначе говоря, шаббат символизирует факт, что Мир был сотворен за шесть дней.

Тора дает определение, согласно которому евреям в шаббат нельзя заниматься конструктивной деятельностью (книга Шемот, гл. 20, ст. 8-10). На иврите «конструктивная деятельность» называется — мелаха. И основная задача нашего трактата — в том, чтобы в деталях выяснить, что входит, и что не входит в понятие «мелаха». Насколько важна эта задача — очевидно. Ведь, все то, что входит в понятие «мелаха» делать нам в субботу запрещается, а все, что не входит — разрешается. Это утверждение — верное, но дает лишь весьма общее представление о данной теме. Ибо существует еще и немало нюансов.

Чтобы донести до нас содержание заповедей, Тора пользуется различными методами. Иногда дает точное распоряжение (к примеру — «свиное мясо есть нельзя). В некоторых случаях применяет способ «повторного указания» на какую-либо заповедь. Часто — для того, чтобы связать одну заповедь (скажем, о субботе) — с другой. В данном случае в тексте Торы (Шемот, гл. 35, ст. 1-4) мы находим повторение запрета на осуществление мелахи (см. выше) в субботу непосредственно перед заповедью о строительстве Мишкана (условно говоря — переносного Храма, который носил с собой народ Израиля в период сорокалетнего странствия по пустыне Синая).

Устная Тора, полученная Моше Рабейну на горе Синай вместе с Письменной Торой, определяет, что мелаха — это действие, осуществление которого было необходимо, чтобы подготовить материалы для строительства Мишкана и для обеспечения его деятельности.

Из трактата Шаббат мы узнаем, что всего насчитывается 39 видов («категорий») действий, без которых построить Храм и/или обеспечить его функционирование было невозможно.

Следует отметить, что каждая мелаха подразделяется на подвиды. Действия, составляющие эти подвиды, также нельзя производить в шаббат. Все это в подробностях рассматривается в нашем трактате.

Кроме того, мы узнаем, что осуществление того или иного действия, включенного в понятие «мелаха», должно быть сознательным. Это подразумевает, что человек, совершающий действие, (в отличие от случайно произведенного действия) испытывает желание его осуществить и ставит перед собой цель, которую хочет достичь в результате этого действия.

Запрещены, как правило, только сознательные действия. Очевидно, что в определении самого понятия — «сознательное» есть множество нюансов, а, значит — и последствий, которые испытывает на себе человек, стремящийся правильно соблюдать законы шаббата. И этому наш трактат уделяет немало внимания.

Как и в любом другом трактате, в трактате Шаббат мы найдем сведения и о других заповедях, а также — о разных явлениях нашего, земного мира и духовных миров.

Трактат Шаббат состоит из 24 глав. Всего в нем — 157 листов.