Талмуд анализирует такую ситуацию: в складском помещении хранится кошерное вино; идолопоклонник вошел в это помещение и закрыл за собой дверь, но — неплотно. Спрашивается: может ли еврей после этого использовать такое вино? Ведь не исключено, что идолопоклонник дотронулся до вина и “раскошеровал” его своим намерением применить это вино в ритуале поклонения идолу.

Вино в бочке, которая стояла напротив оставшейся щели в двери, еврею и потом разрешается использовать, — говорит Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век). — Вино в бочках, которые с улицы (или со двора) не были видны, становится запрещенным.

Талмуд усложняет ситуацию. Допустим, в одном доме живут еврей и идолопоклонник. Еврей — на втором этаже, идолопоклонник — на первом. И пользуются одним входом. В этом же доме хранится кошерное вино.

Теперь предположим, что оба обитателя дома услышали шум на улице и вышли посмотреть, что происходит. Первым вернулся в дом идолопоклонник и запер входную дверь изнутри...

Можно считать, что с вином ничего не случилось, — дает заключение Рава. — Ибо у идолопоклонника нет уверенности в том, что еврей не вернулся в дом раньше него и теперь не наблюдает за ним.

Талмуд выдвигает на обсуждение новую ситуацию. Еврей держал кошерное вино в гостинице. И вот видят люди — сидит идолопоклонник среди бочек с этим вином. Как поступают в таком случае?

Если идолопоклонника поймали в момент, когда он хотел налить себе из бочки вина, это вино остается кошерным, — говорит Рава. — Ибо сделать с ним что-либо он не успел. Если же о том, что идолопоклонник что-то возился у бочек, узнали постфактум, пользоваться этим вином запрещается...

Рассказывают, что однажды люди услышали рев льва, который раздавался из ямы, где давили вино. Испугавшись, идолопоклонник спрятался среди бочек с кошерным вином.

Спросил Раву еврей — хозяин вина:

— Что мне теперь с этим вином делать?

Ответил Рава:

— Ничего с твоим вином не произошло. Если бы идолопоклоннику и пришло в голову воспользоваться ситуацией, он на это все равно не решился бы, полагая, что и ты прячешься где-то поблизости и видишь его.

Выявив в ситуациях общие черты, выведем правило: кошерное вино остается кошерным, если идолопоклонник, который крутился возле него, не может быть уверен, что его манипуляции с этим вином не будут замечены. В противном случае, пользоваться этим вином еврею запрещено.

Талмуд продолжает рассматривать ситуации, когда есть опасения, что кошерное вино могло стать яин несех (вином, предназначенным для ритуалов поклонения идолам).

В Мишне нашего листа читаем:

Анализируя текст Мишны, Талмуд дает пояснения.

Почему, спрашивается, в мирное время, если в город вошли войска (имеются в виду — идолопоклонники), вино из открытых бочек становится запрещенным, а в военное время вино в них не утрачивает кошерность?

Здесь мы вновь сталкиваемся с тем, что наши Учителя, выводя законы, оценивают ситуации в контексте конкретных обстоятельств — учитывая, с одной стороны, внешние факторы, с другой — человеческую психологию. В данном случае, они разрешают пользоваться вином не только из закрытых бочек, но и из — открытых, потому что справедливо полагают, что в период, когда идут сражения, воины-идолопоклонники, скорее всего, не станут интересоваться вином.

Талмуд переходит к изучению следующего положения Мишны. И объясняет причину, почему нельзя возвращать яин несех, если оно уже оказалось во владении еврея: чтобы не создавать, так сказать, “прецедент” — ведь окружающие, увидев, как с еврейского двора уносят яин несех, могут подумать, что этот еврей торгует запрещенным, предназначенным для ритуалов поклонения идолам, вином.

Последнее приведенное на нашем листе положение Мишны, на первый взгляд, может и вовсе показаться странным. А что, если идолопоклонник решил купить именно это вино, независимо от того, сколько оно стоит, и о цене не спрашивает?

Речь здесь идет в принципе не о факте назначения цены, но — о получении денег, объясняет Талмуд.

Дело тут в том, что приобретаемое идолопоклонником кошерное вино в какой-то момент становится яин несех — раскошеровывается от намерения применить его в ритуалах поклонения идолам.

Это происходит после того, — говорят Учителя, — как деньги за покупку вина заплачены. Отдав деньги, идолопоклонник уверен, что сделка не будет расторгнута, и теперь он может планировать, на что пойдет это вино.

Если виноторговец продает вино идолопоклоннику, — уточняет Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век), — ему следует сначала получить с этого покупателя деньги, и только потом перелить требуемое количество вина в его сосуд. Если, положим, денег в этот момент у идолопоклонника с собой нет, продавцу надо одолжить ему нужную сумму, взять одолженные деньги за покупку, а потом налить в его сосуд вино. В противном случае (если торговец еще до того, как покупатель-идолопоклонник расплатится с ним, нальет в его сосуд вино) товар пропадает — кошерное вино еще во владении торговца-еврея превратится в яин несех, а торговать яин несех (получать с такого вина какую бы то ни было выгоду) еврею запрещено.

Талмуд продолжает рассматривать ситуации, в которых кошерное вино может превратиться в яин несех (вино, предназначенное для ритуалов поклонения идолам).

Выдвигается на обсуждение вопрос: становится ли кошерное вино в бочке — яин несех, если его переливают из этой бочки в сосуд идолопоклонника, в котором уже есть какое-то количество вина, предназначенного для идолослужения?

Поводом для выяснения Истины служит в данном случае спорное обстоятельство: кошерное вино, которое переливают из бочки в сосуд с небольшим количеством яин несех, струей как бы соединяется с этим вином для ритуальных возлияний идолам. И тогда суть вопроса состоит в том, следует ли считать кошерное и запрещенное вино в этот момент единым целым.

Исследуя ситуацию, Учителя ищут критерий, способный дифференцировать данные обстоятельства.

Пользуясь методом сравнительного анализа — сопоставляя “условия задачи” с аналогичными в других случаях (с продажей земли, плодов и т.д.) и вникая в различные нюансы, Талмуд приходит к выводу, что некошерной надо считать саму струю льющегося сверху вниз (в сосуд идолопоклонника) вина, а кошерное вино в самой бочке так и остается кошерным.

Ситуация, казалось бы, проясняется. Теперь Талмуд занимается уточнением некоторых подробностей.

В Мишне читаем:

Жизнь бесконечно богата самыми разнообразными нюансами обстоятельств. Поэтому наши Учителя, как обычно, стараясь предусмотреть возможные варианты развития событий, стремятся максимально оградить людей от ошибок.

Отсюда и рекомендация рава Хисды (амора, Учитель Талмуда в Вавилоне; 3-й век), которую он дает виноторговцам: следите за тем, чтобы вино не лилось в сосуды идолопоклонников сплошной струей.

А Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4-й век) предупреждает: организуйте торговлю вином таким образом, чтобы у идолопоклонников не было возможности помогать вам наливать вино в сосуды покупателей...
 

На нашем листе продолжается обсуждение ситуаций, в которых кошерное вино может превратиться в яин несех (вино, предназначенное для ритуалов поклонения идолам). Талмуд, сосредоточившись на количественном параметре, углубляется в изучение вопроса, может ли яин несех, смешиваясь с другими жидкостями, утратить свой изначальный “статус”.

В Мишне читаем:

Имеется в виду жидкость того же вида, — уточняет Талмуд. Капля яин несех, попадая в кошерное вино или виноградный сок, делает жидкость некошерной и запрещенной для какого бы то ни было использования.

Точно также, если незначительное количество воды, которая применялась в процессе служения идолам, оказалось в воде, “незапятнанной” идолопоклонством, эта вода становится запрещенной.

Другое дело — если несколько капель яин несех упали в сосуд с водой. Пользоваться водой нельзя только в том случае, если в ней ощущается привкус вина. Если такого привкуса нет, воду можно пить.

Если яин несех выливают из бочки в яму с вином, в тот самый момент, когда оно попадает в яму, оно перестает быть яин несех, — говорит раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век).

Раби Йоханан имеет в виду ситуацию, когда вино в яме смешано с водой, — объясняет Талмуд. — Этой смеси в яме — много. Настолько, что яин несех из бочки будет — в незначительном количестве. В данном случае яин несех утрачивает статус запрещенного. И добавляет: если в яме — не смешанное с водой кошерное вино, когда в него попадает яин несех, все вино становится запрещенным. И сколько бы потом не добавили в эту смесь воды, это уже не поможет.

Талмуд прослеживает источник вывода, сделанного раби Йохананом. И находит его в законах о труме (десятая часть урожая, которую каждый живущий в Эрец Исраэль земледелец обязан отделять в пользу коэна — служителя в Храме).

На нашем листе Талмуд углубляется в разбор законов, касающихся употребления смесей запрещенного с разрешенным.

В Мишне читаем список запрещенных для использования “объектов”, которые, перемешиваясь с “объектами” разрешенными, портят всю группу (смесь), и ни одним из этих прежде разрешенных “объектов” пользоваться уже нельзя (даже если запрещенное примешалось к разрешенному в самых минимальных количествах):

— бык, которого за убийство человека приговорили к смертной казни и должны забить камнями;

— телица для приношения от старейшин города, возле которого найден мертвый;

— волосы назира (человек, добровольно взявший на себя обязательство не стричься, не пить вино и не приближаться к мертвым);

— первенец осла;

— козел отпущения, который как бы принимает на себя в Йом Кипур все людские грехи.

Талмуд делает попытку систематизировать объекты этого списка по категориям.

Если речь идет о вещах, которые можно пересчитать, — отмечают Учителя, — в этот перечень следовало бы добавить куски некошерного мяса. Если — о вещах запрещенных для использования, то — хамец (квасное) в Песах.

В списке — и то и другое (и то, что можно пересчитать, и то, чем запрещено пользоваться), — заключает Талмуд.

Подчеркнем, что точке зрения рабана Шимона бен Гамлиэля следует и ѓалаха (еврейский практический закон).

Этот закон применим к ситуации, когда бочка с яин несех оказалась в складском помещении среди бочек с кошерным вином, и неизвестно, в какой именно — яин несех, — уточняет рав Нахман (Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3-й век). — Но если яин несех перемешалось с кошерным вином, из этой смеси запрещено извлекать какую бы то ни было выгоду.

Чтобы сделать каменную давильню (для получения вина из винограда), обмазанную идолопоклонником смолой, кошерной, достаточно тщательно промыть ее водой, — продолжает Мишна. — Но если давильня — из дерева, смолу необходимо счистить. Так говорит большинство Учителей. И деревянную, обмазанную идолопоклонником смолой, давильню достаточно промыть водой, и она станет кошерной, — говорит Раби (великий раби Иегуда а-Наси — редактор текста Мишны, начало 3-го века), открывая в этом вопросе иную грань Истины.

Впрочем, Раби разрешал пользоваться и просмоленной идолопоклонником глиняной давильней, если удавалось отчистить ее от смолы полностью. Но глиняные кувшины, после того, как идолопоклонники держали в них вино, использовать запрещал. Потому что, если в давильне вино находится короткое время — лишь в процессе изготовления, но в кувшинах оно может храниться достаточно долго, и стенки их могут пропитаться вином.

Если идолопоклонник не только просмолил давильню, но и делал в ней свое вино, еврею, чтобы использовать ее для изготовления кошерного вина, придется тщательно кошеровать эту давильню, — уточняет Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век). — Ее следует не только промыть, но и хорошенько оттереть.

Анализируя Мишну, Раби делает вывод, что купленную у идолопоклонника давильню из камня или дерева достаточно промыть. Но если она просмолена, от нее лучше отказаться — сделать ее кошерной невозможно.

Но ведь в Мишне говорилось, что просмоленную каменную или деревянную давильню достаточно отмыть водой, и она станет кошерной.

На предыдущих листах обсуждались различные аспекты запрета на яин несех (вина, изготовленного идолопоклонником).

Суть проблемы состоит в том, что инструменты и сосуды, пусть на молекулярном уровне, но все же впитывают какие-то частицы контактирующей с ними некошерной продукции, которые впоследствии, при изготовлении продукции кошерной, могут в нее попасть.

Суть второй проблемы (касающейся утвари не соблюдающего законы Торы еврея) аналогична первой: в стенки сосуда впитываются частицы некошерной пищи, и мы должны знать, реально ли очистить эту посуду, и если — да, то каким образом следует это делать.

Необходимо отметить, что в случае, когда речь идет об утвари нееврея, существует и дополнительная проблема: никогда нельзя исключить вероятность того, что посуда предназначалась им для какого-то ритуала поклонения чуждым силам (чему-то, кроме Всевышнего; речь, к примеру, идет о христианах) или — в ней готовили пищу, предполагая использовать ее во время подобного ритуала.

1. Металлическую посуду, в которой жарили, пекли и т.п. следует прокалить на огне.

2. Если в ней варили, необходимо прокипятить в ней воду (предварительно надо, естественно, тщательно очистить поверхности стенок этой посуды от остатков пищи).

Погружают в микву, как мы прочли в тексте Торы, посуду и после прокаливания или кипячения (ту, о которой говорилось в п. 1 и п. 2).

Подчеркнем, что законы кашерования посуды имеют множество нюансов, которые здесь не рассматриваются. И еще: в нашем обсуждении мы не затрагивали проблемы использования неметаллической посуды, откашеровать которую во многих случаях вообще невозможно.

Все выше сказанное суммируется в Мишне нашего листа:

О том, как Талмуд анализирует эту Мишну, дополняя ее содержание мировоззренческими нюансами (Агада) мы поговорим в обзоре следующего листа...

Последний лист нашего трактата завершает анализ проблем, связанных со способами очистки стенок посуды и поверхностей другой кухонной утвари от “налета идолопоклонства”. В простом, бытовом смысле речь идет об уничтожении частичек пищи идолопоклонников, которые в них впитались. В более глубоком смысле имеется в виду очищение предметов, используемых для приготовления пищи, от всякой связи с поклонением чужим силам.

Почему же наши законы столь строги по отношению к посуде, но — не к другим предметам быта? Ведь нет ограничений на покупку, скажем, одежды (если не считать проблемы проверки одежды на шаатнез — на наличие в ткани переплетения нитей шерсти и льна, что законами Торы запрещается).

Это помогает нам понять, почему на очистку кухонной утвари от связей с поклонением идолам призван “работать” целый комплекс законов Торы.

Обратим внимание: из всех видов кухонной утвари, упомянутых в Мишне без конкретных названий (“то, что подлежит кипячению — кипятят” и т.д.), выделен именно нож, да еще — совершенно отдельно — специально для него определен способ “кашерования” (очищение наждачной бумагой).

Чтобы как-то понять причины такого особого отношения к ножу, дадим здесь некоторые объяснения.

В оригинале Мишны (на иврите) он назван — сакин. Это слово употребляют наши Учителя в разных книгах Устной Торы. Но в Письменной Торе (и вообще — в Танахе) оно не встречается. Предположение, что во времена Танаха его еще не было, ошибочно. Ведь Устная Тора дана еврейскому народу вместе с Письменной...

Это — грамматическая форма, образованная от слова сакана (опасность) и отражающая другую функциональную сторону предмета — привносить в мир опасность.

Итак, нож — это предмет, важный и необходимый в процессе приготовления пищи, с потенциалом угрозы (он способен привнести в мир опасность).

Вот почему его необходимо выделить и особым образом обеспечить его очищение.

Каким именно? В Мишне сказано, что нож очищают наждачной бумагой. Впрочем, на нашем листе дается еще один метод: для того, чтобы нож стал чистым (то есть — пригодным для пользования), достаточно 10 раз воткнуть его в почву (в землю).

Важно при этом, чтобы почва была необработанной, — уточняет рав Ѓуна, сын рава Иеѓошуа.

И это понятно: разрыхленная почва не сможет очистить поверхность ножа.

Очевидно, что особый статус ножа, равно как и особые методы его очистки, содержат в себе важнейшие духовные грани, о которых должен поведать нам Талмуд, каждая фраза в нем на нашем листе, включая уточнение, высказанное равом Ѓуной, сыном рава Иеѓошуа.

И действительно, сразу же после этого уточнения мы читаем удивительную историю, которой завершается трактат. Привожу ее полностью.

Однажды Мар Иегуда (духовный лидер евреев Вавилона) и Бати, сын Товы (слуга Мар Иегуды) посетили царя Шавура (правил в Персиии в 3 веке н.э.). Царские слуги принесли им поднос с этрогами (плоды, напоминающие лимон).

Царь Шавур отрезал ножом кусок этрога и съел. Затем отрезал еще один кусок и протянул Бати, сыну Товы. Потом царь 10 раз воткнул нож в землю и, промыв его, отрезал им кусок этрога для Мар Иегуды.

— Разве я — не сын Израиля (разве я — нееврей, что ты, царь, не откашеровал для меня нож)?

Ответил ему царь Шавур:

— О нем (Маре Иегуде) я знаю, с какой строгостью он относится к законам, а о тебе — нет.

Говорили, что царь Шавур, отвечая Бати, сыну Товы, добавил:

— Вспомни, что ты делал (прошлой) ночью...

Вот такой рассказ.

А теперь попытаемся раскрыть глубинный смысл этой истории.

Возникает вопрос: что же делал Бати, сын Товы ночью, накануне визита к царю?

По персидскому обычаю, гостям царского двора прислали для “приятного провождения времени” молодых женщин, выражаясь в понятных нам терминах — “гейш”, по совместительству — “девушек по сопровождению”.

Этих женщин прислали Мар Иегуде и его слуге. Мар Иегуда от их услуг сразу же отказался, а Бати, сын Товы провел с ними время.

Формально Бати, сын Товы не нарушил нормы еврейского поведения, ибо находился в статусе “раба персидской империи” и имел право “подчиниться” традициям этой страны. Но если бы он строго соблюдал законы своего народа, то не должен был давать себе “послабления”. Об этом и сказал ему царь Шавур.

Но зачем нам нужна вся эта история о “слабостях” какого-то слуги, если нас в данном случае интересует нож и все, что с ним связано?

Нож, как сказано выше — символ “усвоения духовных идей”. Почва — символ женской половины Творения (Небо — мужской), материи.

Поэтому десять раз вонзают нож в почву, и он — очищается.

Но в этот процесс может быть внесена ошибка. Недаром рав Ѓуна, сын рава Иеѓошуа, подчеркнул: “почва должна быть необработанной” (см. выше).

Гейши и “девушки по сопровождению” — яркий символ обработанной, разрыхленной почвы. И мы знаем, что от контакта с рыхлой землей нож не очистится. Элементы преклонения чужим силам все равно останутся на нем.

Наш трактат начинался (см. лист 2 и 3) с разговора о том, как отдалиться от чужой духовности. К тому же он приходит в своем завершении, но — с уточнением, в котором Талмуд предостерегает нас от возможных ошибок.

Обратим внимание, что последние слова трактата: “Вспомни, что ты делал ночью”. Ночь — символ галута.

Этой историей и завершается трактат Авода Зара — о поклонении чужим “силам”.
 

Почему же трактат Авода Зара помещен в раздел Незикин? О каком ущербе и какой справедливости речь?

Законы Торы, то есть — выражение Воли Творца, содержат запрет на аводу зару в любой форме. Это относится как к евреям, так и к неевреям.

Выделим в Торе и такую фразу: “Не проявляйте интерес (и не обращайтесь) к силам и не создавайте (буквально — не делайте) себе богов экранирующих” (Ваикра, гл. 19, ст. 4).

Разберем каждое слово этой фразы, ибо в ней — ключ к пониманию всего трактата.

Наши Учителя обращают внимание на одну особенность фразы: в ней не сказано — “ни к какой силе”, но — “к силам” (во множественном числе). И объясняют: потому что обращение к чему бы то ни было, кроме Всевышнего, неминуемо приводит к множественности сил, как раньше говорили — к многобожию.

То есть, начав с поклонения силам, человек создает себе мировоззрение, “экраном” отделяющее его от Всевышнего.