Для тех, кто преподает в университетах, студенческие кампусы — настоящее поле
битвы. Поле битвы за сердца и души будущего поколения лидеров. За мировоззрение
студентов, чтобы воспитать в них верность, преданность своей стране и своему
народу, приходится воевать. В условиях, когда исламисты усиленно сеют страх в
американском обществе вообще и в студенческой среде — в частности, делать это
становится все трудней и трудней.
Мы выросли с мыслью, что такое может случиться где-нибудь в университете на
Востоке или на Западном берегу Иордана, где профессоры проповедуют самые
радикальные идеи, а студенты склонны к анархизму. Но — не в высшем учебном
заведении Мемфиса…
Началось с того, что профессор программы еврейского образования в
университете Мемфиса, Давид Паттерсон пригласил меня прочитать его студентам
лекцию. Исламисты (не только из числа студентов, но и те, кто не имел к
университету никакого отношения), узнав о моем предстоящем появлении, начали
действовать, чтобы сорвать лекцию. Они предъявили Давиду Паттерсону требование,
чтобы он отменил мое выступление. Письма по электронной почте в огромных
количествах поступали и лично доктору Паттерсону и в администрацию университета.
От студентов-мусульман, от мусульманской общины города, от мечетей. Вот
некоторые выдержки из них:
«Таких людей, как Бриджит, полно в мире. Они — истинные враги ислама.
Несмотря на вздор и чушь, которые они несут в своих лекциях, истина об исламе,
подобно пожару, распространяется по Америке и по всему миру (Слава Аллаху!)».
«Доктор Давид Паттерсон, пригласивший эту даму, совершает зло гораздо худшее,
чем, если бы он позвал Ку Клукс Клан».
«Неужели вы (доктор Давид Паттерсон) действительно считаете, что назначенная
лекция может привести к каким-либо положительным результатам? Она лишь настроит
сознание людей против мусульман, оскорбляя их и изливая яд на все мусульманское
общество».
Мне было даже интересно, признаюсь, узнать о реакции мусульманской общины на
меня, носившую в своем теле шрапнель, выпущенную мусульманами, и намеревавшуюся
публично выступить против убийства невинных людей «во имя Аллаха». Если бы они
направили хоть толику своей энергии на противостояние радикальным элементам в
исламе и назвали бы во всеуслышание массовое истребление мирных людей —
убийством, а не джихадом («священной» войной против «неверных»), может быть, нам
не пришло бы в голову сомневаться в лояльности американских граждан-мусульман.
Доктор Паттерсон не побоялся ни предупреждений, ни угроз и настоял на том,
чтобы лекция состоялась, как было запланировано.
Когда я вошла в аудиторию, построенную в виде амфитеатра, полицейские уже
заняли позиции у входов. Примерно половину аудитории составляли мусульмане и их
лидеры, одетые в стиле Усамы бин Ладена. Они сели в первые ряды, так, что их
глаза оказались на уровне моих глаз. Они, полагаю, сочли, что под «обстрелом» их
взглядов, я не посмею говорить то, что собиралась сказать.
Из прошлого опыта мне было известно, что, стоит позволить слушателям задавать
вопросы лектору напрямую, как лекция превращается в сущий хаос.
Студенты-мусульмане начинают выступать с мест, выплевывая ненависть на Израиль и
Соединенные Штаты. Итак, наученная горьким опытом, я перед началом лекции
предложила задавать вопросы, записывая их на карточках.
Не успела я произнести вступительные фразы, как передо мной оказался
мусульманин-студент — он встал перед кафедрой и попытался затеять голосование.
«Эта форма общения с аудиторией, — произнес он, — недемократична. Кто согласен
со мной — поднимите руки!».
Провокационное поведение студента лишь подтвердило мои опасения. На помощь
мне поспешил доктор Паттерсон. И стал объяснять собравшимся, что обращение к
лектору с вопросами на карточках, которые всем сейчас раздадут — общепринятая в
университетах, традиционная форма проведения подобных мероприятий.
Однако успокоить толпу доктору Паттерсону не удалось. Тогда я решительно
вышла на подиум и потребовала, чтобы все сели. Я заявила, что это моя
лекция, а потому именно я буду устанавливать здесь правила. Те, кто не согласен
с «методикой» моей работы, вправе покинуть аудиторию.
Студенты были явно шокированы моим поведением и затихли. Присутствовавшие в
аудитории не мусульмане — зааплодировали.
Затем я попросила профессора Паттерсона представить меня и вернулась на
кафедру. Доктор Паттерсон сказал, реакция на мою предстоящую лекцию на многое
открыла ему глаза. И еще он сказал, что никогда не предполагал, что лектору в
университете Мемфиса будут угрожать расправой только за то, что он собирается
выступить в кампусе. В заключение своей короткой речи он представил меня, и я
начала читать лекцию. По обе стороны от меня стояли полицейские, еще несколько —
сидели в аудитории, а вокруг здания осуществлялось полицейское патрулирование.
Я тогда не знала, что за несколько недель до моей лекции в этом университете
арестовали студента-мусульманина. Среди прочего, ему вменялось в вину владение
дисками DVD, на которых были записаны тренировки пилотов и план расположения
объектов аэропорта в Мемфисе. На его компьютере были найдены также ссылки на
сайты, связанные с радикальными мусульманскими суннитскими организациями Ирака и
поисковая система для получения информации, которая открывала возможность
перебрасывать бомбы и оружие на территорию аэропорта, минуя службу безопасности.
Не знаю, чем закончилось бы мое выступление в университете Мемфиса, если бы я
оказалась без охраны. К счастью, в местном полицейском управлении связали угрозы
в мой адрес с общей картиной событий. Включая недавний инцидент, когда иранец,
только что закончивший обучение в университете Северной Каролины направил свой
автомобиль на толпу студентов, собравшихся на площадке возле учебного корпуса
(см. в этом разделе сайта
статью Д.Пайпса «Синдром джихада»). И отправили на мою лекцию
специальный отряд.
Как только лекция кончилась, мусульмане окружили меня. Одни задавали вопросы,
другие — сыпали угрозами. Полицейские подхватили меня под руки и вывели к
полицейскому джипу. Машина тронулась под дикие крики разъяренной толпы
мусульман…