New Page 1
|
|
О Трактате Берахот
Трактат Берахот
20.11.05
Лист 24
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждение этических проблем, концентрируясь на исследовании этических норм, которые следует соблюдать при чтении молитвы.
Нельзя, произнося слова молитвы, повышать голос, — отмечают Учителя. — Ибо, увеличивая громкость звучания молитвы, человек как будто бы демонстрирует, что у него нет уверенности в том, что Всевышний слышит его, и считает, что обращение к Творцу, произнесенное шепотом, не доходит до Неба.
Данный запрет, — вносит свое уточнение рав Ѓуна (великий Учитель Талмуда второго поколения, 3-й век), — действителен, если человек молится в миньяне (когда вместе молятся не менее десяти взрослых, начиная с 13-летнего возраста, евреев мужчин). В такой ситуации лучше всего молиться шепотом. Однако тому, кто молится в одиночку, повышать голос, произнося слова молитвы — разрешается.
Но надо ли вообще молится громким голосом? — спрашивают Учителя. — Если это выглядит, как неуверенность, что слова человека достигают Небес, быть может, следует в любом случае рекомендовать людям молиться шепотом?
Дело тут не только в том, что человек, повышающий голос во время молитвы в миньяне, мешает другим сосредоточиться на их обращении к Всевышнему, — разъясняет рав Ѓуна. — Всем нам известно, что, обращаясь к Творцу, человек сам как бы поднимается к духовным мирам. Для этого он должен иметь определенный настрой, очистив свои мысли от повседневных забот и от всего «наносного». Ибо любую заповедь (на иврите — мицва), в том числе — и заповедь молиться, необходимо выполнять с чистым сердцем и чистыми помыслами. В эти минуты человеку следует полностью сосредоточиться на создании контакта с Творцом. Однако на практике, особенно — когда человек молится в одиночку, ему бывает трудно всецело отдаться молитве. Тогда он может читать ее текст громче обычного, и сами слова молитвы, которые он будет отчетливо слышать, помогут ему настроиться на нужный лад. Ведь молитва, как говорили Учителя предыдущих поколений — «целебное средство», которое снабжает нас ориентирами на пути к Творцу (см. на сайте
обзор второй части листа 4 ).
Но ведь и в миньяне, человеку не всегда удается сосредоточиться, — говорят Учителя. — Что же делать ему в этом случае?
Читая молитву в миньяне, — отвечает на это Талмуд, — все равно нельзя «увеличивать громкость голоса». Это — непреложная норма поведения человека во время общественной молитвы. И тут необходимую помощь ему в поиске своего места на пути к Небу (см. на сайте
обзор первой части листа 6 ) оказывает духовная «энергетика» других молящихся, а если все это происходит в синагоге, помогает и возвышенная атмосфера этого помещения. Если человек, начав читать молитву, не сумел сконцентрироваться на ее тексте, в таких условиях он постепенно обретает нужный настрой. Кроме того, сам факт, что человек молится в миньяне (и в синагоге) обеспечивает ему «благосклонность» Творца. Он знает, что Всевышний слышит его обращение (см. на сайте обзор первой части листа 8), и необходимости в повышении голоса у него нет.
Далее Талмуд приводит ѓалаху (еврейский практический закон), регулирующую «громкость» чтения молитвы. Этот закон содержит, в частности, такие указания:
1. Нельзя читать молитву «про себя», беззвучно. Если человек прочел молитву только глазами, считается, что он не выполнил заповедь. Ему необходимо помолиться еще раз заново.
2. Молиться следует шепотом, но так, чтобы сам человек слышал каждое произносимое им слово. Однако, если он произнес слова шепотом, но сам их не услышал, эта молитва ему, тем не менее, засчитывается как исполнение заповеди.
3. Если человек молится в миньяне или даже — не в миньяне, но — вместе с несколькими людьми, повышать голос при произнесении слов молитвы ему запрещается.
Дает Талмуд и некоторые дополнительные правила, касающиеся чтения молитвы Шма, Исраэль.
И мы узнаем, что читать Шма в нечистом месте, например, там, где лежат отбросы, источающие дурной запах — запрещается. Человек, обнаружив, что пришло время произнести слова Шма, должен покинуть это место и прочесть молитву — в другом, где нет нечистот.
Однако на практике, — отмечают Учителя, — человеку приходится сталкиваться и с более сложными ситуациями. И выдвигают на обсуждение такую модель.
Допустим, человеку пришлось читать Шма на ходу (мы помним, что это разрешается — см. на сайте обзор первой части листа 11). Он начал читать эту молитву, когда все было нормально, но, завернув, скажем, за угол, наткнулся на бак с мусором. Что ему делать в этом случае?
И отвечают: при таких обстоятельствах он обязан прервать чтение Шма. При этом, если источник нечистот оказался сбоку от него, он должен прекратить произносить слова молитвы, оказавшись на расстоянии в 4 амы (то есть примерно в 2 м; во времена Талмуда ама — мера длины, приблизительно равная 50 см) от нечистого места. Если же источник нечистоты — перед ним, человеку следует прекратить чтение Шма в туже секунду, когда он этот источник увидел…
Автор текста Леви Раскин
Трактат Берахот
21.11.05
Лист 25
На нашем листе Талмуд продолжает исследовать обстоятельства, при которых нельзя произносить молитву Шма, Исраэль, и человек, по предписанию Учителей (см. на сайте заключительную часть
обзора листа 24 ), обязан прервать ее чтение.
Речь, как мы помним, идет о случаях, когда читающий Шма приближается к источнику нечистоты (или находится рядом с ним), от которого исходит дурной запах, скажем — к баку с мусором (см.
там же).
Теперь Учителя, в стремлении предусмотреть возможные обстоятельства, с которыми человек может столкнуться на практике, моделируют новую ситуацию.
Допустим, человек стоит в «чистом» месте и читает Шма, а мимо него проходит другой человек, который несет, например, ведро с нечистотами. Что ему делать, спрашивается? Должен ли он в данном случае реагировать на приближение нечистот?
Действительно, существует закон, согласно которому, человек, «наткнувшись» на источник зловония, обязан прервать чтение Шма. Однако здесь обстоятельства таковы, что человек читает молитву, находясь в движении, а нечистота — «статична». У человека все же остается возможность обойти ее стороной, отдалиться на расстояние в 4 амы (то есть примерно в 2 м; во времена Талмуда ама — мера длины, приблизительно равная 50 см) и продолжить чтение молитвы (см. на сайте
обзора листа 24).
Но в нашей новой ситуации «поведение» источника нечистоты — непредсказуемо. Человек, читающий Шма — «статичен», а источник дурного запаха — в движении. Должен ли человек, столкнувшийся с такими обстоятельствами, подчиниться тому же закону, что и в предыдущем случае, или тут вступают в силу иные правила?
Если источник нечистоты проносят перед человеком, — формулирует свое решение этой проблемы Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век), — он не должен начинать чтение Шма, а если — уже начал, обязан прервать, как только увидел этот источник дурного запаха. Независимо от того, на каком расстоянии от него проходит некто с емкостью нечистот, пусть даже — на достаточно значительном. В случае, когда источник нечистоты появляется сбоку или сзади, человек может читать Шма, если его отделяет от этого «источника» расстояние, большее, чем 4 амы. Если же это расстояние меньше 4-х амот, ему не следует начинать читать Шма, а если — начал, обязан остановиться.
Иную грань Истины открывает в этих вопросах Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века).
Если источник нечистоты — в поле зрения человека, неважно — перед ним, сзади или сбоку, — говорит он, — ему не стоит начинать чтение Шма, лучше переждать, когда тот, кто несет нечистоты, скроется из виду. Но если в этот момент человек уже читал молитву Шма, прерывать чтение нет необходимости…
Итак, получается, что с точки зрения Абайе, закон в ситуации с движущимся источником нечистоты — «облегчен». На чем же строятся его выводы?
Приступив к исследованию позиции Абайе, Талмуд обнаруживает, что, рассматривая этот конкретный случай, Учитель использует метод сравнительного анализа.
В качестве аналогии берется закон о мецоре (человек, страдающий болезнью духовного происхождения под названием цараат — см. на сайте окончание обзора недельной главы Тазриа, первый годовой цикл обсуждения, а также обзоры недельной главы Мецора, первый и пятый годовые циклы).
Известно, что цараат — «заразная болезнь», ибо мецора распространяет вокруг себя туму (духовную нечистоту; см. обзор недельной главы Тазриа, первый годовой цикл), поэтому такого больного обычно изолировали от общества. И если мецора стоит под деревом, а здоровый человек проходит мимо него, под кроной этого дерева, он «заражается» тумой, ибо древесная крона в таких обстоятельствах служит проводником духовной нечистоты. В обратной ситуации, когда здоровый человек стоит под деревом, а мецора проходит мимо него (под кроной того же дерева), здоровый не получает заряд тумы. Таков закон, выведенный Учителями на основе глубокого исследования.
То есть, когда здоровый человек «статичен», а источник тумы — движется, здоровый оказывается в лучшем положении, нежели в ситуации, когда он — движется, а источник тумы — «статичен». То же самое — и в нашем случае, — резюмирует Абайе.
Но действительно ли схожи эти случаи — с мецорой и с чтением Шма?
Талмуд углубляется в изучение проблемы, проводя тонкий анализ текстов Торы.
О мецоре в Торе сказано: «В одиночестве будет сидеть вне стана…» (Ваикра, гл. 13, ст. 46). На основании этой фразы и выведен Учителями закон о мецоре, — заключает Талмуд. Его способность «заражать» тумой, как подчеркивает Торы, зависит от того, «статичен» он (сидит) или находится в движении.
Что же касается чтения Шма (и других ситуаций, связанных с высокой концентрацией духовности), Тора наставляет: «И будет твой стан — чист» (Дварим, гл. 23, ст. 15). И это означает, что «состояние» источника нечистоты (движется он или — «статичен») не играет никакой роли.
Когда человек возносит молитву Всевышнему, он создает особый «канал связи» с Ним, — подчеркивает Талмуд. — Этот «канал» — хрупок, и чтобы не разрушить его, нужна духовно чистая атмосфера.
В результате ѓалаха (еврейский практический закон) следует грани Истины, открытой Равой…
Автор текста Леви Раскин
Трактат Берахот
22.11.05
Лист 26 (часть 1)
Нашим листом открывается следующая, четвертая глава трактата Берахот. В ней, и на нашем листе — в частности, Талмуд рассматривает установленный порядок молитв, выдвигая на обсуждение вопрос: когда, к какому времени суток, следует заканчивать утреннюю (шахарит), послеполуденную (минха) и вечернюю (аравит) молитвы?
Тут же отметим, что по существующим, действительным для всех евреев правилам, каждый должен обращаться к Всевышнему с молитвой ежедневно, три раза в день.
Временные «параметры» трех ежедневных молитв и устанавливает первая Мишна нашей главы. В ней мы читаем:
Шахарит (утреннюю молитву) разрешается читать до полудня. Минху (послеобеденную молитву) — до вечера.
Раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век) открывает в этих вопросах иную грань Истины.
Шахарит, — говорит он, — можно читать до четырех часов дня (в принятых в Талмуде условных часах, когда день делится на 12 часов — с 6-ти часов утра до 6-ти вечера; см. на сайте обзор первой части листа 2), а минху — до середины времени минхи (плаг минха).
По поводу аравита в Мишне дается единое постановление.
Аравит (который начинают читать с выходом звезд на небе) определенного временного предела не имеет (то есть «вечернюю» молитву можно читать всю ночь — до утра). Так же и мусаф (дополнительная, добавочная молитва). Дополнительную молитву можно прочесть в любое время дня…
Что читает еврей, обращаясь к Творцу ежедневно, три раза в день?
Центральную часть каждого из ежедневных обращений к Всевышнему составляет текст обязательной молитвы Шемоне Эсре (восемнадцать благословений). Эту молитву полагается читать и в шахарит (утром), и в минху (днем), и в аравит (вечером).
Обсуждая временной предел чтения шахарита, составители Мишны открывают, как видим, две грани Истины.
Говоря о том, что утреннюю молитву разрешено читать до полудня, неназванный автор установления Мишны сообщает, что мы можем читать шахарит, в пересчете на общепринятые единицы времени — до 12 часов дня.
Усматривая в том же вопросе иную грань Истины, раби Иегуда разрешает читать эту молитву лишь до четырех часов дня, что в пересчете на привычную для нас «временную шкалу» означает — до 10-ти часов утра.
Так же, по-разному, определяется в Мишне и временной предел чтения минхи.
Составитель пункта, имя которого остается нам неизвестным, разрешает читать послеполуденную молитву весь день — до вечера.
Раби Иегуда производит более сложный расчет. Он делит время от обеда до выхода звезд на две условные «единицы». И получается, что два с половиной часа до выхода звезд — это минха ктана (маленькая минха), а время от обеда до «маленькой минхи» — «большая» (минха гдола; о разделении второй половины дня на периоды — см. также на сайте обзор листа 10 трактата Шаббат).
Если поделить время «маленькой минхи» пополам, получаем один час с четвертью. 1 час 15 мин. до выхода и звезд — и есть «середина минхи», о котором говорит в своем постановлении, записанном в Мишне, раби Иегуда. То есть, с его точки зрения, человек должен закончить чтение минхи за час с четвертью до появления на небе звезд.
О вечерней молитве (аравит), как мы уже знаем, в Мишне сказано со всей определенностью — эту молитву можно читать всю ночь.
Одно постановление выносится, казалось бы, и по поводу дополнительной молитвы (мусаф) — ее читают в течение всего дня (до появления звезд на небе). Тем не менее, Талмуд, анализируя содержание Мишны, отмечает, что раби Иегуда и в этом вопросе открывает иную грань Истины. Он разрешает читать мусаф лишь до «7-ми часов дня», то есть, по нашим представлениям о времени — до 13-ти часов.
Мы уже говорили, что основу утренней, послеполуденной и вечерней молитв составляет Шемоне Эсре. Следует подчеркнуть, что, кроме восемнадцати благословений, в состав этих молитв входят и другие тексты, и многие из них — специально предназначены для произнесения утром, днем или — вечером. Однако, определяя временные границы чтения каждой из ежедневных молитв, Талмуд подразумевает именно чтение Шемоне Эсре.
Почему Мишна дает разрешение так поздно (до 12-ти или до 10-ти часов утра) молиться шахарит? — спрашивает Талмуд. — В некоторых еврейских источниках говорится, что утреннюю Шемоне Эсре следует произносить сразу же после восхода солнца, а перед этим читают еще и текст молитвы Шма, Исраэль , с благословениями — до и после этой молитвы клятвы (см. на сайте обзор второй части листа 11). Если произвести приблизительный расчет, получается, что Шма начинают читать, когда солнце фактически еще не взошло, а Шемоне Эсре — когда над горизонтом появляется «край солнечного диска». Так почему же в Мишне сказано, что Шемоне Эсре разрешается читать и в гораздо более позднее время?
Дело в том, — объясняют Учителя, — что, говоря о раннем прочтении Шемоне Эсре, еврейские первоисточники подразумевают молитву «ватикин» (см. на сайте ответ «О молитве «ватикин», № 881, в разделе «Спроси у раввина»), на которую приходят евреи, стремящиеся соблюдать заповеди Творца самым лучшим образом. Во времена, когда составлялся Талмуд (см. на сайте ответ «Какой Талмуд более правильный?», № 801, в разделе «Спроси у раввина»), таких людей было очень много (быть может, даже они в ту эпоху составляли большинство). В более поздний период большинство людей заботились в основном о том, чтобы выполнить заповеди — к выполнению заповедей наилучшим образом стремилось меньшинство. Поэтому ѓалаха (еврейский практический закон), ориентированная на основную народную массу, назначает более поздний временной предел, до которого разрешается молиться шахарит. В данном случае ѓалахическое указание совпадает с позицией раби Иегуды. То есть по ѓалахе утреннюю Шемоне Эсре можно читать до 10-ти часов утра (в общепринятых единицах времени).
Но в случае, если человек по каким-то причинам не успел прочесть шахарит до этого времени, у него есть еще некий временной «запас» — до полудня.
Если же некто по независящим от него причинам не успел произнести Шемоне Эсре и до 12-ти часов дня, ему необходимо прочесть эту молитву дважды во время минхи. Если же он пропустил утреннее чтение «восемнадцати благословений» сознательно, исправить свою ошибку во время чтения других молитв ему уже не удастся…
Автор текста Барух Шнайдер
Трактат Берахот
23.11.05
Лист 26 (часть 2)
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать правила, регламентирующие чтение трех ежедневных молитв — шахарит (утренняя), минха (послеполуденная) и аравит (вечерняя). И рассматривает ситуацию, когда человек по каким-либо «уважительным» причинам (то есть — непреднамеренно) пропустил чтение текста Шемоне Эсре («Восемнадцать благословений», на самом деле в будни в этой молитве — девятнадцать благословений, а в шаббат — семь).
Напомним, что Шемоне Эсре читают в каждой из ежедневных молитв — и в утренней, и в послеполуденной, и в вечерней (см. на сайте обзор первой части листа 26).
Из содержания нашего листа мы узнаем, что в случае, если человек не сумел произнести Шемоне Эсре в минху перед шаббатом, он может прочесть ее во время первой субботней молитвы — аравит. То есть ему надо будет прочесть молитву Шемоне Эсре дважды.
Но тут возникает закономерный вопрос: если в будни мы читаем девятнадцать благословений Шмона Эсре, а в субботу — только семь, должны ли мы читать в шаббатний маарив оба варианта этой молитвы?
Этого не требуется, — отвечают Учителя. — Если человек пропустил будничную минху перед субботой, на вечерней молитве (аравит) в шаббат оба раза ему нужно прочесть субботний вариант Шемоне Эсре.
Как следует поступать, если человек по стечению обстоятельств не помолился минху в шаббат? — спрашивают Учителя. И отвечают: во время вечерней молитвы по завершению субботы он должен будет дважды прочесть Шемоне Эсре в ее будничном варианте (один раз из них — вместо пропущенной субботней).
Тут есть еще один момент, требующий уточнения. В Шемоне Эсре на исходе шаббата вставляется текст авдалы (благословение, отделяющее шаббат от будней). Спрашивается: нужно ли и его читать дважды.
Нет, — отвечает Талмуд. — Текст авдалы произносится в таких случаях только один раз, при первом прочтении Шемоне Эсре. При вторичном прочтении девятнадцати благословений Шемоне Эсре текст авдалы — опускается, ибо это — замена пропущенной молитвы в шаббат.
Как мы расцениваем ситуацию, когда человек, читая Шемоне Эсре два раза, произносит текст авдалы и в первый и во второй раз?
В этом случае, — разъясняет Талмуд, — второе прочтение Шемоне Эсре ему не засчитывается как выполнение заповеди, потому что она не может заменить ту молитву, которую он не прочел, пропустив субботнюю минху.
Далее Талмуд проводит исследование, выясняя, кто «автор» установления, предписывающего читать Шемоне Эсре утром (в шахарит), в послеобеденное время (в минху) и вечером (в аравит).
Этот порядок произнесения молитв установили наши праотцы — Авраам, Ицхак и Яаков, — говорит раби Йоси бар Ханина (Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, вторая половина 3-го века).
Авраам установил чтение Шемоне Эсре в утренние часы, Ицхак — в «послеобеденное» время, а Яаков — вечером.
Иную грань Истины усматривает в этом вопросе раби Иегошуа бен Леви (великий Учитель Талмуда первого поколения; Эрец Исраэль, середина 3-го века).
Троекратное чтение Шемоне Эсре каждый день установили Учителя Торы, — отмечает он, — взяв за основу время осуществления процедур ежедневных приношений в Храме.
В те времена в Иерусалимском Храме ранним утром осуществлялась процедура ежедневного приношения. Отсюда — постановление Учителей в период, когда у евреев нет Храма, ежедневно по утрам молиться шахарит.
В послеполуденное время в Иерусалимском Храме реализовалась процедура еще одного постоянного приношения. Отсюда — минха.
По вечерам (точнее — ночью) коэны, служители Храма, выполняющие здесь все работы, связанные с приношениями, сжигали те части предназначенных для приношения животных, которые подлежали сожжению. Это время суток Учителя отвели для аравита.
Кроме трех обязательных процедур, приуроченных к определенному времени суток, в Иерусалимском Храме в течение дня производились работы по осуществлению дополнительных приношений. Поэтому Учителя и постановили, что «дополнительную» молитву (мусаф) можно читать в любое время дня.
Исследуя позиции раби Йоси бар Ханины и раби Иегошуа бен Леви, Талмуд приходит к выводу, что мы читаем шахарит, минху и аравит по установлению наших праотцев (Авраама, Ицхака и Яакова — соответственно). При этом Учителя Торы внесли в эти установления некоторые уточнения, приурочив время их чтения ко времени осуществления приношений в Иерусалимском Храме.
И только чтение мусафа и время, когда читают дополнительную молитву, полностью выявлены Учителями Торы…
Автор текста Барух Шнайдер
Трактат Берахот
24.11.05
Лист 27 (часть 1)
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать содержание Мишны (текст Мишны — см. на сайте обзор первой части листа 26) — тот ее пункт, в частности, где говорится о времени чтения Шемоне Эсре в шахарит (утренняя молитва).
Первая Мишна новой, четвертой главы, как мы помним, открывает нам две грани Истины (см. там же).
Согласно выводам составителя текста, имя которого не названо, утреннюю Шемоне Эсрэ разрешается читать до полудня. Однако раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век), открывая иную грань Истины, устанавливает другой временной предел — до 4-х часов дня (не будем забывать, что время указано в принятых в Талмуде условных часах, когда день делится на 12 часов — с 6-ти часов утра до 6-ти вечера; см. на сайте обзор первой части листа 2). То есть в переводе на обычные, общепринятые единицы времени — до 10-ти часов утра.
Талмуд ставит перед собой задачу — уточнить временной предел чтения утренней Шемоне Эсре, указанный раби Иегудой.
В самом деле. Это указание можно прочесть в двух вариантах:
— Шемоне Эсре в составе шахарита разрешается молиться в течение всего четвертого часа
— этот временной предел заканчивается с наступлением 3-х часов (то есть в 9 часов утра).
Проанализировав аргументы раби Иегуды, Талмуд приходит к выводу, что он разрешает читать утреннюю Шемоне Эсре до 4-х часов дня (по нашему представлению о времени — до 10-ти утра).
В доказательство Талмуд приводит логическую цепочку, выстроенную раби Иегудой по поводу чтения субботних или праздничных молитв.
Если человек в шаббат или йом тов (в день праздника) не помолился еще ни мусаф, ни Шемоне Эсре минхи, — говорит он, — ему следует сначала прочесть мусаф (дополнительную молитву), а уж потом приступать к произнесению текстов минхи, ибо время, отпущенное для чтения мусафа, заканчивается раньше, чем то, которое отводится для чтения минхи.
Вспомним (см. на сайте обзор первой части листа 26), что раби Иегуда ограничивает произнесение дополнительной молитвы (мусафа) 7-ю часами дня — по условному талмудическому времени (в современном измерении — 13-ю часами дня). Если предположить, что раби Иегуда имеет здесь в виду, что мусаф молятся до седьмого часа (то есть, по нашим представлениям о времени, дополнительную молитву нужно произнести, практически, до 12-ти часов дня), то у нас получается, что о том, что человек «еще не помолился минху», речи быть не может. Ибо время чтение минхи к этому часу еще не подошло. Следовательно, он разрешает молиться мусаф до 7-ми часов дня, по современному исчислению времени — до 13-ти.
Такой же расчет верен и в определении предельной границы времени чтения утренней Шемоне Эсре — ее можно читать до четырех часов дня (до 10-ти утра).
Дополнительным подтверждением этому служат дошедшие до Учителей Талмуда сведения о том, что однажды в Иерусалимском Храме утреннее ежедневное приношение осуществили в 4 часа дня (по-нашему исчислению времени — в 10). А мы помним, что временные пределы чтения трехразовых ежедневных молитв установлены Учителями на основе регламентации во времени, принятой для реализации утренних и послеполуденных ежедневных приношений в Храме (см. на сайте обзор второй части листа 26).
Подчеркнем, что ѓалаха (еврейский практический закон) дает указание, полностью совпадающее с решением раби Иегуды.
Далее Талмуд исследует положение Мишны о времени чтения минхи (см. на сайте обзор первой части листа 26).
Заглянув в содержание данной Мишны, мы увидим, что в ней по этому поводу открываются две грани Истины.
Составители положения Мишны, имена которых не названы, приходят к выводу, что Шемоне Эсре минхи можно молиться до наступления темноты.
Раби Иегуда, усматривая в этом вопросе иную грань Истины, ограничивает этот временной период «серединой минхи» (серединой послеполуденного времени), обозначенной понятием — плаг минха. Иными словами, по его установлению, человек должен закончить чтение послеполуденной молитвы за час с четвертью до наступления темноты (см. там же).
Какова же на этот счет ѓалаха?
Чтобы принять по данному поводу ѓалахическое решение, — отмечает Талмуд, — следует взять за основу жизненную практику наших Учителей.
Известно, к примеру, что Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век) перед субботой вечернюю молитву (аравит) читал до заката солнца. Значит, текст минхи он произносил — еще раньше. Тогда, если в какой-то степени ориентироваться на пример поведения Рава, ѓалахическое постановление должно соответствовать указанию раби Иегуды.
Но тут же мы узнаем, что, скажем, рав Ѓуна (великий Учитель Талмуда второго поколения, 3-й век) и его ученики никогда не молились вечернюю Шемоне Эсре до наступления темноты. И это означает для нас, что ѓалахическое постановление будет совпадать с позицией авторов положения Мишны, которые говорят, что минху можно читать до наступления темноты (см. на сайте обзор первой части листа 26).
Поскольку о времени чтения минхи Учителя так и не пришли к единому решению, — подчеркивает Талмуд, — мы вынуждены констатировать, что человеку самому в этом вопросе предоставляется право выбора. Он, если будет на то желание, может установить для себя: «заканчиваю чтение послеполуденной Шемоне Эсре не позднее плаг минха». Тогда он сможет сразу же после этого читать аравит. Однако выполнение заповеди чтения минхи, безусловно, зачтется ему и в том случае, если он разрешит себе читать послеполуденную Шемоне Эсре до наступления темноты, а с выходом звезд на небе произнесет тексты аравита.
Однажды Рав, — рассказывает Талмуд, — перед субботой, когда солнце еще не скрылось за горизонтом, читал вечернюю Шемоне Эсре. А рядом, стоя у него за спиной, молился рав Ирмиягу бар Аба (Учитель Талмуда, Вавилон, вторая половина 3-го века), который был тогда его учеником.
Рав закончил чтение молитвы, не отступив, как положено, в определенном месте произносимого текста три шага назад до тех пор, пока не отступил назад, заканчивая произнесение молитвы, рав Ирмиягу бар Аба.
Исследуя эту историю, Талмуд дает три заключения:
1. Перед субботой можно читать вечернюю Шемоне Эсре еще до захода солнца.
2. Если ученик не просто учится у своего учителя, но и занимается изучением Торы вместе с ним, ему разрешается молиться за спиной учителя, и это не будет считаться проявлением высокомерия.
3. Перед человеком, который читает молитву нельзя проходить; можно лишь в том случае, если расстояние до молящегося превышает 4 локтя (во времена Талмуда локоть — мера длины, приблизительно равная 50 см).
Автор текста Барух Шнайдер
Трактат Берахот
25.11.05
Лист 27 (часть 2)
Во второй части нашего листа (напомним, что мы делим лист на части — условно) Талмуд продолжая обсуждать содержание Мишны (ее текст — см. на сайте обзор первой части листа 26), регламентирующей время прочтения утренней (шахарит), послеполуденной (минха) и вечерней (аравит) молитв, концентрирует внимание на некоторых, связанных с этим, важных «деталях».
К примеру, в обзоре первой части нашего листа упоминалось о том, что Рав (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание «рав» стало его именем, и все знали, о ком идет речь; 3-й век) произносил тексты субботней Шемоне Эсре аравита до наступления шаббата, когда солнце еще не зашло (см. на сайте обзор первой части листа 27).
А некоторые другие Учителя, — добавляет Талмуд, — до исхода субботы читали вечернюю Шемоне Эсре будней, которую положено произносить, когда суббота закончилась.
В связи с этим возникают вполне закономерные вопросы.
Известно, что после чтения субботней молитвы аравит (основу каждой из трех ежедневных молитв и, соответственно — аравита, составляет, как мы знаем, текст Шемоне Эсре, который в шаббат читается в «субботнем варианте» — см. на сайте обзор первой и второй части листа 26) принято осуществлять процедуру освящения субботы, то есть — делать кидуш, когда над бокалом вина произносят тексты специальных благословений. С этого начинается празднование каждого шаббата.
Итак, первый вопрос звучит так: делал ли Рав, не дожидаясь захода солнца, и кидуш или — ждал, когда на небе появятся звезды?
Закончив чтение субботнего аравита до наступления сумерек, Рав делал кидуш, — объясняет рав Нахман (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне, 3-й век). — И для него начинался шаббат. То есть он таким образом увеличивал для себя и для своих домочадцев праздник субботы — шаббат у них, начинаясь еще при дневном свете и заканчиваясь с выходом звезд на небе на следующий день, длился более положенных суток. Уменьшать субботу нельзя, а продлевать — можно.
Вопрос второй касается практики некоторых других Учителей, которые читали будничный аравит днем в субботу (в этом случае читается «субботний вариант»), не дождавшись ее окончания (то есть — выхода звезд на небе). И звучит он так: если человек прочел вечернюю молитву, которую произносят, когда суббота заканчивается — субботним днем, может ли он сразу же после ее чтения осуществить (как это обычно делается) процедуру отделения шаббата от будней (на иврите — авдала)?
Может, — отвечает Талмуд.
Но ведь тогда получается, что человек сокращает время субботы, — выдвигают возражение Учителя. — А мы знаем, что делать это — запрещается…
Осуществлять авдалу до исхода субботы, — поясняет Талмуд, — разрешается в случаях, когда человека после окончания субботы ждут очень важные и срочные дела, и он знает, что ему надо будет торопиться. Или — если сразу же после исхода субботы он должен выполнить мицву (заповедь). Скажем, на вечер субботы назначена брит мила (обрезание), и он должен принять в реализации этой процедуры непосредственное участие.
Однако каждый, кто намеревается провести авдалу до окончания субботы, обязан выполнить два непреложных условия:
1. Молиться аравит он может только после того времени, которое обозначено термином плаг минха (не раньше, чем за час с четвертью до наступления темноты — см. на сайте обзор первой части листа 26).
2. При осуществлении авдалы до окончания шаббата человек не должен использовать свечу (зажжение свечи в шаббатнее время — нарушение законов субботы, ибо это — мелаха, запрещенная работа, которая значится в полном списке мелахот под названием мавъир; см. на сайте обзор листа 73 трактата Шаббат). А после авдалы и до действительного окончания субботы он не вправе производить работы, которые, по законам субботы, считаются (список этих работ — см. там же).
Далее Талмуд переходит к обсуждению пункта Мишны, где говорится о пределах времени чтения вечерней молитвы (аравит) — определенного временного предела произнесение аравита не имеет (см. на сайте обзор первой части листа 26). И задается вопросом: почему составители Мишны дают в данном случае такую формулировку? Наверное, проще было бы сказать: Шемоне Эсре аравита можно читать в течение всей ночи.
Проведя тонкий анализ выведенной в Мишне формулировки, Учителя приходят к выводу, что речь в ней идет не о временных ограничениях произнесения вечерней Шемоне Эсре. И вопрос следует поставить иначе: чтение вечерней Шемоне Эсре — обязанность еврея или — его право?
Это — обязанность каждого еврея, — говорит рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век).
Иную грань Истины в данном вопросе открывает раби Иегошуа (один из крупнейших Учителей Мишны второго поколения, 1-й век).
Это — право каждого еврея, — говорит он.
При этом оба Учителя отмечают, что все евреи должны ежедневно произносить текст вечерней Шемоне Эсре. В чем же тогда заключается разница между открытыми ими гранями Истины?
Дело тут в том, что в ситуации, когда время, отведенное на чтение аравита, приближается к своему пределу, а человеку представляется шанс выполнить «разовую» мицву, раби Иегошуа рекомендует сначала выполнить мицву, а уж потом — помолиться. Со своей стороны, рабан Шимон бен Гамлиэль, отмечая, что ежевечернее чтение аравита — непреложная «обязанность», подчеркивает, что сначала следует произнести текст молитвы, и только потом — браться за исполнение заповеди…
Автор текста Барух Шнайдер
Трактат Берахот
26.11.05
Лист 28 (часть 1)
В конце предыдущего листа Талмуд, как мы помним, выдвинул на обсуждение тему, является ли чтение вечерней Шемоне Эсре (в аравит) — обязанностью каждого еврея или же мы должны воспринимать постановление о ней как наше право (см. на сайте обзор второй части листа 27).
Теперь, на нашем листе Талмуд развивает данную тему, описывая дискуссию, в которой приняли участие многие Учителя Мишны.
Пришел как-то раз к раби Иегошуа (один из крупнейших Учителей Мишны второго поколения, 1-й век) ученик, — рассказывает Талмуд, — и спросил:
— Скажите, ребе, чтение вечерней Шемоне Эсре — обязанность или право еврея?
— Это — право каждого еврея, — ответил ему раби Иегошуа.
С тем же вопросом пришел ученик к рабану Шимону бен Гамлиэлю (великий Учитель, глава Санѓедрина — Верховного Суда, 2-й век). И тот ответил ему, что вечернюю Шемоне Эсре — обязан читать каждый еврей.
— Но почему же тогда раби Иегошуа сказал мне, — спросил ученик, — что мы — вправе читать эту молитву по вечерам?
Задумался рабан Шимон бен Гамлиэль и принял решение вынести данную проблему на обсуждение Санѓедрина.
И вот, когда собрались на заседании все Учителя, входившие в состав Верховного Суда (среди них был и раби Иегошуа) рабан Шимон бен Гамлиэль пересказал им разговор с учеником.
Да, я действительно ответил ему, что чтение молитвы Шемоне Эсре вечером — право каждого еврея, — произнес раби Иегошуа, поднявшись со своего места.
Вскоре Санѓедрин перешел к обсуждению других вопросов, и рабан Шимон бен Гамлиэль совершенно забыл дать раби Иегощуа знак, чтобы тот сел туда, где обычно сидел. Так раби Иегошуа и простоял все заседание.
Учителям, присутствовавшим на этом собрании, не понравилась «рассеянность» главы Санѓедрина, и они решили избрать нового руководителя. Посовещавшись, они назначили главой Верховного Суда молодого, умудренного не по годам, раби Элазара бен Азарию (великий Учитель Мишны, 2-й век; подробнее о том, как обсуждалась его кандидатура на пост главы Санѓедрина — см. на сайте обзор второй части листа 12).
Однако вскоре рабан Шимон бен Гамлиэль со всей искренностью раскаялся в своем поступке. Он встретился с раби Иегошуа и, обсудив проблему, оба Учителя пришли к взаимному согласию (см. на сайте обзор второй части листа 27).
Узнав об этом, члены Верховного Суда очень обрадовались — рабан Шимон бен Гамлиэль был достойным главой Санѓедрина и занимал этот пост по праву. Слишком уж поспешили они с новым назначением. И перед ними возникла серьезная проблема — как поступить? Не скажешь же раби Элазару бен Азарии — поторопились, мол, извини… Это может оскорбить Учителя, ущемить его человеческое достоинство.
В конце концов, рассудив, они вынесли такое решение: три недели на заседаниях Санѓедрина будет председательствовать рабан Шимон бен Гамлиэль, одну — раби Элазар бен Азария, потом — снова рабан Шимон бен Гамлиэль и т.д.
Эта история, кроме всего прочего, дает нам высокий пример истинного уважения к человеку, к его чувствам и достоинству.
А тем учеником, который в вопросе чтения вечерней молитвы Шемоне Эсре стремился приблизиться к Истине, был, кстати сказать, юноша по имени Шимон бар Йохай (впоследствии — великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век).
Затем, поведав о дискуссии по поводу вечернего чтения Шемоне Эсре («восемнадцати благословений»), Талмуд переходит к исследованию последнего пункта Мишны — о времени чтения мусафа (дополнительной молитвы; см. на сайте обзор первой части листа 26).
Напомним, что раби Иегуда разрешал произносить мусаф до 7 часов условного талмудического времени (в пересчете на общепринятое — до 13 часов дня). По установлению остальных Учителей дополнительную молитву можно читать весь день.
Того, кто откладывает чтение мусафа на послеобеденные часы, — говорит раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век), — следует считать нарушителем закона.
Какое же указание дает нам на этот счет ѓалаха (еврейский практический закон)?
Согласно ѓалаха, — сообщает Талмуд, — нам разрешается произносить мусаф в любое время дня. Однако составители кодекса еврейских законов неизменно подчеркивают: тот, кто откладывает чтение этой молитвы на вторую половину дня, поступает, скажем так — не лучшим образом…
Автор текста Барух Шнайдер
Трактат Берахот
Трактат Берахот
ВВЕДЕНИЕ
Первый трактат Мишны, а, следовательно, и
Талмуда —Берахот. Иначе говоря, с
него начинается вся Устная Тора. И уже одно
это ставит трактат Берахот в
исключительное положение.
Отметим также, что трактат Берахот
открывает и первый раздел Мишны и
Талмуда (основное ядро Устной Торы —Мишна—
состоит из шести разделов).
Поэтому наше Введение в трактат будет
состоять, по сути, из «трех введений»: в
Устную Тору, в первый раздел Устной Торы и -
в сам трактат.
I. Представим себе, что нам самим предстоит
составить основное ядро Устной Торы. И это
означает, что нам из сотен тысяч (!) законов и
«мудрых мыслей» надо выбрать самые главные.
Но так, чтобы они охватывали все проблемы
бытия. От мировоззренческих до —
житейских, практических, с учетом деталей
образа жизни человека.
Нам, допустим, сказали, что весь «Сборник»
должен состоять из шести разделов. Потому
число «шесть» отражает идею движения во все
стороны света: вперед-назад, вправо-влево,
вверх-вниз; то есть идею охвата всего бытия.
Каким образом мы стали бы решать эту
задачу?
Первый раздел мы, наверное, посвятили бы
законам, связанным с пространством.
Второй— со временем.
Пространство и время — основные
категории измерения, в которое помещен
человек.
А теперь — о самом человеке. Вначале
следует определить, откуда он «приходит».
То есть речь сначала пойдет о его родителях,
об отце и матери. На более высоком уровне —
о мужском и женском началах в мире.
И поэтому третий раздел мы посвятили
бы проблемам и законам, связанным с
объединением мужчины и женщины (создание
семьи и т.п.).
В каком-то смысле третий раздел
соотносится с категорией прошлого — «откуда
мы появились». А следующий раздел должен
заняться вопросами настоящего.
Поэтому четвертый раздел мы посвятили
бы проблемам, связанным с взаимодействием
людей между собой. То есть — проблемам
возможного нанесения ущерба, которые могут
возникать в процессе взаимодействия людей,
в какие бы отношения они ни вступали, и
процедурами разрешения споров.
В центре данной темы — вопрос: «как ты
живешь» (настоящее)?
Однако человек живет не только в
материальном мире. И, зная это, он
обращается к Всевышнему.
Поэтому пятый раздел следовало бы
посвятить законам, определяющим пути
обращения к Творцу.
В определенном смысле пятый раздел
соотносится с категорией будущего — «куда
ты идешь?».
Итак, мы рассмотрели мир человека и
определили его место в этом мире с позиций
пространства и времени. И судьбу человека в
трех координатах — прошлое, настоящее и
будущее.
Однако Тора раскрывает нам еще одну сферу
бытия. Оказывается, любой объект (в том
числе — и человек) может быть таhор —
когда его духовная «аура» находится в
состоянии чистоты и просветленности, и
может быть —таме, что означает, что его
духовная «аура» загрязнена и затемнена.
Поэтому шестой раздел посвящен
проблемам духовного состояния объектов (тоhара
и тума— имена существительные,
образованные от прилагательных таhор и таме).
Таким образом, мы как бы обрисовали мир в
шести координатах. И каждая из этих
координат представлена в Мишне (и Талмуде)
специальным разделом. Перечислим их под
теми названиями, которые дали им наши
Учителя— составители Талмуда:
1. Зераим
2. Моэд
3. Нашим
4. Незикин
5. Кодашим
6. Тоhарот
И открывает весь этот огромный комплекс —
трактат Берахот.
Это название представляет собой форму
множественного числа от слова бераха.
Подробнее о значении данного термина мы
поговорим чуть позже. А пока нам важно
ответить, что в его внутреннем содержании
есть элементы благодарности Творцу — за
Его мир (весь мир) и признания, что Он —
Повелитель этого мира.
И теперь то, что именно трактат Берахот
открывает Мишну и Талмуд — и логично и
понятно.
II. Как уже говорилось, первый (из шести)
раздел Мишны называется - Зераим,
что в переводе означает— «семена».Этот
перевод, казалось бы, мало что дает для
понимания сути раздела. Но зато мы помним,
что первый раздел посвящается пространству.
Наиболее понятная и практически важная
грань понимания «пространства» это — земля.
Человек ходит по земле, живет на земле,
работает на земле. И суть его земного
существования — сеять семена (в прямом и
переносном смысле этого выражения).
Самая четкая модель жизни на земле
представлена земледелием. Поэтому в
техническом смысле раздел Зераим
посвящен земледелию. Здесь же отметим, что
этот раздел начинается трактатом Берахот.
Но как связаны между собой эти понятия — «земледелие»
и «бераха» (одна из граней значения
этого слова, напомню — «благодарность»)?
Самым непосредственным образом.
Результат земледельческого труда, конечно
же, зависит от того, сколько усилий вложит в
обработку земли земледелец. Но — далеко не
полностью. Ураган, проливные дожди, засуха,
наводнение могут свести усилия земледельца
к нулю, и он не получит урожай. И точно так же
— благоприятные (для каждого вида
земледельческих работ — свои) погодные
условия увеличивают урожай и уменьшают «энергетические
затраты» земледельца.
Можно ли рассчитывать на благословение
Небес, если в сердце нет чувства
благодарности Творцу?
Вкратце рассмотрим структуру первого
раздела Мишны - Зераим. Он состоит из
11-ти трактатов. Первый —Берахот. Это
мы уже знаем. Но вот остальные десять…
Какой теме должен быть посвящен следующий
трактат, по сути — первый из тех, в которых
обсуждаются «практические» аспекты
земледелия?
Нам трудно ответить на такой вопрос. Но
если мы все же попытались решить эту задачу,
прежде всего, в нашей памяти всплыли бы темы,
напрямую связанные с обработкой земли и
выращиванием растений: как, например,
пахать землю, ухаживать за всходами, как, в
конце концов, собирать урожай…
Однако все это — уровень простого,
заземленного отношения к бытию. Устная Тора
устроена иначе. И первый «сельскохозяйственный»
трактат Мишны посвящен теме — как
правильно помогать результатами урожая
бедным и нуждающимся.
Называется этот трактат —Пеа. В
переводе — «край (поля)».
В числе 613-ти заповедей Торы есть и такая: «А
когда будете жать жатву на земле вашей, не
дожинай до края поля твоего и опавшего при
жатве твоей не подбирай… бедному и
пришельцу оставь их…» (Ваикра, гл. 19,
ст. 9-10).
В этом и заключается Небесная мудрость: за
каждый успех свой - благодари Всевышнего (трактат
Берахот), и помни, что успех,
которого ты достиг - лишь потенциал, который
ты должен использовать, совершая добрые
дела и помогая другим.
Так — в этом (трактат Пеа) и в
каждом из последующих трактатов.
Анализируя те или другие аспекты
конкретных реалий земледелия, Учителя
одновременно рассматривают их духовное
содержание, выдвигая его на первый план (!).
В Вавилонском Талмуде (когда мы говорим «Талмуд»,
имеется в виду Вавилонский Талмуд,
окончательно отредактированный в начале 6-го
века), обсуждение остальных трактатов Мишны
первого раздела, кроме трактата Берахот—
отсутствует. Все одиннадцать включены
только в Иерусалимский Талмуд (окончательно
отредактирован в Эрец Исраэль в
середине 4-го века).
Такое «сокращение» в Вавилонском Талмуде
обусловлено тем, что наши Учителя, которые
жили в Вавилоне, сочли неуместным дополнять
и редактировать трактаты, посвященные в
основном реалиям жизни в Эрец Исраэль (подробнее
о двух Талмудах — см. на сайте ответ «Какой
Талмуд более правильный?»).
Хотя и в Вавилонском Талмуде, во всех
его трактатах, мы находим тысячи
высказываний и ѓалахических
постановлений, связанных с жизнью на Земле
Израиля вообще и с земледелием, в частности.
III. Теперь — непосредственно о трактате Берахот.
Вначале проанализируем само слово «бераха».
Основное его значение - «создание духовного
сосуда, принимающего добро». Бераха—
производное от слова берех (колено).
Поэтому второе его значение — «преклонение,
как знак признательности или признания
важности».
Перед выполнением многих заповедей мы, по
предписанию наших Учителей, произносим
определенную фразу, которая начинается со
слова «Барух». Это слово выражает идею,
состоящую в том, что мы как бы «преклоняем
колени, ставим себя ниже», демонстрируя, что
осознаем величие Того, к Кому обращаемся.
Глагол леварех (по правилам ивритской
грамматики, при образовании глагольной
формы в данном случае звук «б»
трансформируется в звук «в») в обычном
переводе звучит как — «дать (кому-то)
благословение». Однако в таком переводе
теряется полнота смысла. Ибо тогда и слово «барух»,
обращенное к Творцу может восприниматься в
«пассивной форме». Но ведь Всевышний —
Источник Добра, то есть здесь требуется «активная
форма». Поэтому дадим более точный перевод:
слово леварех означает — «сделать кого-то
сосудом, принимающим добро».
Намек на это содержится и в составе слова
«бераха». Его корень состоит из букв —бет,
реш, каф. Каждая буква имеет свое
числовое значение, производное от числа «2»:
бет— 2, реш— 200, каф— 20. То есть
речь идет — об увеличении («удвоении»). И в
этом заложена та же идея, которую мы
раскрыли, переводя слово бераха в его
основном значении — «создание духовного
сосуда, принимающего добро», то есть — «создание
возможности увеличения добра в мире».
Такое определение слова бераха,
кстати говоря, дает нам еще одно объяснение,
почему именно этим трактатом начинается
запись Устной Торы.
Перечислим основные темы трактата Берахот:
— Провозглашение абсолютного Единства
Всевышнего (чтение молитвы-«клятвы» Шма,
Исраэль) и законы, связанные с этой
молитвой.
— Молитва ШемонеЭсре (центральное
ядро еврейской молитвы) и законы ее
прочтения.
— Выражение благодарности Всевышнему за
еду и прочие блага.
— Признание Всевышнего - Правителем мира
и всего, что в мире происходит.
В трактате Берахот— 9 глав, 64 листа.
Автор текста Элиягу Эссас
Новая страница 1
|
|
New Page 1
|