Первая Мишна четырнадцатой главы дает список видов приношений, за которые, если они по ошибке или неведению были осуществлены в неположенном месте, следует принести в Храме хатат (приношение, символизирующее раскаяние и искреннее желание исправить ошибку).

К таким приношениям Мишна относит:

Анализируя Мишну, Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: почему так важно сжечь рыжую корову в отведенном для этого месте? Что может случиться, если ее сожгут где-то еще? Ведь главное в данном случае - получить ее пепел.

Вся Земля Израиля проверена, - возражает на это раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век; учитель, коллега и друг Реш Лакиша). - И все места захоронений - известны.

Как получается, что в этом вопросе Реш Лакиш и раби Йоханан усматривают разные грани Истины? - спрашивает Талмуд.

И обнаруживает, что оба Учителя исследуют один и тот же фрагмент из Танаха: «Сын человеческий - земля его нечиста и не будет омыта дождями в День Гнева» (книга пророка Иехезкеля, гл. 22, ст. 24).

Суть «разночтения» состоит в разном подходе Учителей к проблеме распространения вод Потопа по поверхности земного шара.

Подтверждение своей точке зрения Реш Лакиш находит в Мишне трактата Сукка. Там описывается, в частности, как привозили в Иерусалим воду для смешивания с пеплом рыжей коровы (эта вода, понятно, должна быть идеально чистой в духовном отношении). Детям давали в руки сосуды с чистой водой и сажали их на быков. Эти быки должны были «отражать» от детей любую туму, которая могла встретиться на пути.

Мог ли раби Йоханан упустить из виду эти данные?

Нет, разумеется. Просто, с его точки зрения это не служит доказательством существования в Земле Израиля неизвестных захоронений.

Наш лист - прямое продолжение предыдущего. Талмуд углубляется в изучение дискуссии между Реш Лакишем (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век) и раби Йохананом (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век; учитель, коллега и друг Реш Лакиша).

На нашем листе Талмуд приводит от имени раби Йоханана ссылку на слова раби Иегошуа (великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век). «Никогда не будет объявлен духовно нечистым Иерусалим - город наших праотцев», - сказал в свое время раби Иегошуа. А значит, - подчеркивает раби Йоханан, - Учитель не опасался, что где-то в земле иерусалимской лежат кости утонувших при Потопе или погибших от рук воинов Навуходнецера (римского императора, при котором был разрушен Первый Храм) людей.

Это отнюдь не доказывает, что на территории Страны Израиля Потопа не было, - говорит Реш Лакиш. - Но свидетельствует о том, что на иерусалимской земле останки тех и других отыскали и захоронили в отведенном для этого месте. Но гарантий, что земля была полностью очищена, быть не может.

К тому же, - продолжает Реш Лакиш, - в Торе о Потопе сказано: «…Все, кто были на суше, погибли» (Берешит, гл. 7, ст. 22). Если воды потопа не достигли Эрец Исраэль, почему же тогда сказано, что все на суше погибли?

Те, кто не утонул, погибли от удушающих испарений, которые источали кипящие воды, - дает объяснение этому явлению раби Йоханан. И приводит высказывание рава Хисды (один из крупнейших Учителей третьего поколения; Вавилон, 3-й век), который объяснял этот феномен так: поколение Потопа погрязло в кипящих страстях и наказано было кипящими водами.

Свое открытие рав Хисда выводит, проводя детальный сравнительный анализ двух фраз. В Торе о заключительном этапе Потопа сказано: «…и успокоились воды» (Берешит, гл. 8, ст. 1). А в Танахе - «…И гнев царя успокоился» (Мегилат Эстер, гл. 7, ст. 10).

Усматривая между этими двумя фразами глубокую внутреннюю связь, рав Хисда подчеркивает, что слово «гнев» можно прочесть как - «кипение».

Гигантское животное, конечно же, в ковчег Ноаха не поместилось бы. Но он вполне мог взять с собой его детенышей, - парирует Реш Лакиш. И добавляет: если бы воды Потопа кипели, ковчег Ноаха развалился бы. Ведь смола, которой были обработаны доски его «корабля» расплавилась бы.

Всевышний выделил Ноаха из всех людей. И явил при его спасении чудо: вода вокруг ковчега постоянно охлаждалась, - ответил на это раби Йоханан.

Позднее, изучая дискуссию, завязавшуюся между Реш Лакишем и раби Йохананом, Маѓарша (комментатор Талмуда, Польша, 16-й век) выдвигает вопрос: если воды Потопа кипели, как получилось, что рыбы не погибли?

И объясняет: воды кипели только в тех местах, где до Потопа была суша…

Наш лист возвращает нас к проблемам посвященных Творцу приношений, процедуры которых были осуществлены вне территории Храма.

В Мишне, помещенной на этом листе, сказано:

Далее Мишна конкретизирует, перечисляя, какие именно животные здесь имеются в виду:

- животное, которое появилось на свет не естественным путем (его матери пришлось, скажем, делать кесарево сечение);

И заключает:

Освобождается лишь в том случае, - говорит раби Шимон (бар Йохай - великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век), - если животное, предназначенное для приношения вне азары, имело постоянный, неизлечимый порок. Если же человек на частном мизбеахе приносит животное, которое получило, к примеру, небольшое ранение, он нарушает запрет Торы.

В Торе написано, что наказание полагается за сожжение на «частном» мизбеахе (в условном переводе - жертвенник) туш животных, которые полагалось принести «…перед Мишканом (переносным Храмом в пустыне) Всевышнего» (Ваикра, гл. 17, ст. 4).

Поскольку речь идет о животных, изначально непригодных для приношения в Храме, то и наказание (или «компенсация») за осуществление процедуры их приношения вне Храма - не предусматривается.

Талмуд особо подчеркивает: даже в том случае, когда животное изначально отвечало всем требованиям, которые предъявляются к приношению в Храме, а потом, по тем или иным причинам, приобрело черту, сделавшую его непригодным для проведения процедуры приношения в Храме, человек, который все же осуществил эту процедуру, но - вне азары (храмового двора), «компенсировать» свой поступок в виде хатат не должен.

Теперь, в свете такого переосмысления анализируемых в 13-й и 14-й главах нашего трактата проблем, мы можем сказать, что здесь (и это очень важно) рассматривается совершенно иной путь постижения Единства Всевышнего. К обсуждению этого момента мы еще вернемся в последующих обзорах…

Однако не все в этом «пункте» Мишны так однозначно - ее установление требует детализации и уточнения.

Талмуд обнаруживает, в частности, что вопрос ставится шире, чем это может показаться, на первый взгляд. И речь здесь вообще идет о приношениях - «до срока». То есть в данном случае объектом обсуждения становится не только животное, которое подвергают процедуре приношения за пределами азары (храмового двора), но и - человек, осуществляющий эту процедуру.

Что же означает условный термин «приношение до срока» - по отношению к человеку?

Здесь имеются в виду люди в состоянии таме (духовной нечистоты), - объясняет Талмуд, - осуществляющие очистительное приношение до установленного законом времени.

Тора дает по этому поводу весьма определенные инструкции, предусматривая точные сроки реализации этапов очищения для каждой группы людей, получивших туму (духовную нечистоту).

О мужчине-таме, к примеру, говорится: «…отсчитает семь дней, отстирает одежды, окунется в микве (специальный бассейн для духовного очищения)… а на восьмой день возьмет двух голубей… и совершит приношения хатат и ола (символизирующее близость к Творцу и слияние с Ним, в знак чего мясо приношения сжигается полностью - поэтому по-русски его часто называют приношением всесожжения)» (Ваикра, гл. 15, ст. 13-15).

То же повеление дано получившей туму женщине (Ваикра, гл. 15, ст. 28-30).

Итак, в Мишне нашего листа уточняется:

Это касается и назира (человека, который взял на себя ограниченное определенными сроками обязательство, согласно которому он не имеет право стричь волосы, пить вино, приближаться к мертвому телу - подробнее об этом см. на сайте в обзоре недельной главы Насо, первый годовой цикл), - сообщает Талмуд, - которому полагается, как об этом сказано в Торе (Бамидбар, гл. 6, ст. 14), по истечению срока обета принести шеламим. Так вот, если назир вне азары совершит это приношение заранее, на него за это в полной мере возлагается ответственность.

Мишна на нашем листе также подчеркивает:

Исследуя последнюю часть Мишны, Талмуд выводит общее правило: корбана-хатат (приношения символизирующего раскаяние и стремление исправить ошибку) в Храме требует осуществление процедуры приношения вне азары, когда для этого используется мясо животного, туша которого в Храме сжигается полностью; в ином случае виновный в нарушении запрета на осуществление процедур приношения вне азары от ответственности освобождается…

Углубляясь в обсуждение темы, Талмуд на нашем листе сообщает, что когда-то, еще до строительства Мишкана (переносного Храма в пустыне) для приношений отводились специальные места. В оригинале текста Талмуда они называются - бамот (от ивритского слова бама - возвышение; нередко словом бама называли частный мизбеах, то есть - жертвенник).

В Мишне листа об этом сказано:

До создания Мишкана, в пустыне, евреям разрешалось осуществлять приношения на бамот, подобно тому, как это делалось от сотворения первого человека (Адама).

Как сказано: «…И послал юношей еврейских (первенцев) и вознесли они приношения» (Шемот, гл. 24, ст. 5).

С тех же пор процедуры приношений осуществляют (только) коэны (служители в Храме). И мясо корбана (высокого уровня духовной концентрации) положено есть им в азаре (храмовом дворе).

Анализируя Мишну, Талмуд обсуждает проблемы, связанные с уровнями духовности. И отмечает, в частности, что, поскольку коэны были служителями Храма - места, в котором духовность достигала наивысшего уровня, и были вынуждены постоянно следить за своей духовной чистотой, они находились на самой высокой ступени духовности - из всего народа Израиля. А это не только дает определенные преимущества, но и таит в себе некие опасности.

Так на нашем листе Талмуд приводит цитату из Торы, из фрагмента, где сынам Израиля дается повеление собраться у горы Синай. Коэнам здесь высказывается прямое предостережение: «…а коэны пусть отдалятся… дабы не погибли» (Шемот, гл. 19, ст. 22).

Почему, спрашивается, они должны «отдалиться» в столь ответственный момент, когда весь народ будет получать Закон Всевышнего? В чем заключалась опасность?

Речь здесь идет не о коэнах, но - о первенцах, осуществлявших процедуры приношения на бамот, - говорит раби Иегошуа бен Корха (выдающийся Учитель Мишны, конец 2-го века). - Ведь в тот момент ни Мишкана, ни тем более - Храма, еще не было.

Далее, в процессе анализа Мишны Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: считалось ли до дарования Торы в порядке вещей для сыновей Ноаха (то есть - неевреев) осуществление приношения шеламим (символизирующего хорошее настроение и благодарность Творцу)?

Тщательно изучив проблему, Талмуд приходит к выводу, что сыновья Ноаха не приносили шеламим. Однако, что касается Итро, тут важно определить, в какой момент он сделал гиюр - присоединился к еврейскому народу: до дарования Торы или после.

О чем услышал Итро?

Итро услышал Голос Всевышнего, передающего еврейскому народу Тору. Это так поразило его, что он решил соединить свою судьбу с этим народом.

Устная Тора (Мидраш) сообщает, что во время дарования Торы еврейскому народу Голос был слышен всем людям на земле. И задрожали от страха цари. И отправились к Биламу (нееврейскому пророку), чтобы узнать у него, что все это означает. Быть может, Голос возвещает новый Потоп или - уничтожение мира каким-то иным способом? - спрашивали они. Всевышний обещал, что никогда впредь мир не уничтожит, - успокоил их Билам. - Это миром благословляет Творец народ свой (сыновей Израиля), дает ему силу великую, вручая чудесный Дар…

На нашем листе Талмуд продолжает «экскурс» в далекие времена еврейской истории. И сообщает, что, войдя на территорию Эрец Исраэль, сыны Израиля установили Мишкан (переносной Храм) в месте под названием Гильгале. Здесь располагался еврейский стан в течение четырнадцати лет: семь лет евреи отвоевывали страну, а еще семь лет - землю делили между коленами Израиля.

Но четырнадцать лет - срок немалый, - отмечает Талмуд. - И вряд ли Мишкан, так долго простоявший на одном месте, можно было считать переносным Храмом.

Талмуд сообщает также, что в пустыне никто не имел права воздвигать мизбеах в своем жилище. Каждому вменялось в обязанность приносить корбанот (приношения) только в Мишкан. В Гильгале же, семьям разрешалось иметь собственные мизбеахи, и приношения некоторых видов осуществлялись прямо внутри или около частных домов.

Какие же виды приношений по праву осуществлялись на частных мизбеахах и какие - требовали обязательной реализации на общественном мизбеахе в Гильгале? - спрашивает Талмуд.

Из множества, в том числе - частных и даже добровольных приношений, - говорят другие Учителя, - на личном мизбеахе человек мог осуществлять лишь добровольные приношения ола (символизирующее тотальную близость к Творцу, в знак чего туша животного сжигается полностью) и шеламим (символизирующее хорошее настроение и благодарность Творцу). Причем, по желанию и их можно реализовывать на общественном мизбеахе. А все остальные приношения осуществляются в Мишкане. Таково правило.

Однако раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век) открывает в этой проблеме совершенно иную грань Истины. Между переносным Храмом в пустыне и Мишканом в Гильгале нет принципиальной разницы, - заключает он. Если она и есть, то в том только, что в пустыне запрещалось иметь личные мизбеахи, запрещалось совершать процедуру приношения вне Мишкана, а в Гильгале это - разрешалось.

С точки зрения общества в целом, между Мишканом в пустыне и общественным мизбеахом в Гильгале и в самом деле, быть может, нет разницы, - частично соглашаются с высказыванием раби Иегуды другие Учителя. - Но с позиции отдельного человека, она существует. И выражается в том, что добровольные приношения ола и шеламим каждый человек мог в любое время совершить у себя дома, ибо в «сооружение» в Гильгале (с общественным мизбеахом) в каком-то смысле относительно ненадолго несколько снизило духовный уровень, а с другой стороны, место, где раскинулся еврейский стан стало местом более высокой концентрации духовности…

На общественном мизбеахе в Гильгале приносили лишь корбан-песах (приношение, которое осуществлялось 14-го нисана, в канун праздника Песах), - дает свое заключение раби Шимон (бар Йохай - великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век).

Предприняв тщательное исследование различных граней видения, Талмуд делает вывод: в принципе противоречий между позициями Учителей - нет; все согласны, что и переносной Храм в пустыне и общественный мизбеах в Гильгале служат одной цели - осуществлению «взаимодействия» с Творцом в процессе познания идеи Его Единства. «Разночтения» же состоят в том, что часть Учителей придерживалась позиции, в определенный период процедуры приношений не сопровождались возлияниями вина, тогда как другие говорили - сопровождались…

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать позиции Учителей, анализирующих законы приношений, существовавшие в период, когда еврейский народ вошел в Эрец Исраэль, но еще не завоевал и не разделил землю между коленами.

Теперь Талмуд исследует истоки позиции раби Шимона. И выделяет в Танахе фразу: «…И совершили корбан-песах (пасхальное приношение) в Гильгале» (книга Иегошуа, гл. 5, ст. 10).

Эта фраза, как будто бы, прямо указывает на конкретное событие, о чем, собственно, и говорит раби Шимон. Но это было бы слишком просто. Видимость «простоты» в Танахе, как правило, свидетельствует о том, что здесь есть гораздо более глубокий подтекст. Какой же именно?

Используя различные методы изучения еврейских источников, Талмуд выясняет, что речь здесь идет о том, что необрезанный еврей, чтобы совершить приношение, может очиститься и стать - таѓор (духовно чистым). При этом, разумеется, от обязанности сделать обрезание (на иврите - брит милу) он не освобождается.

Этот вывод вытекает из содержания книги Иегошуа, в которой рассказывается, в частности, что во время скитаний по пустыне евреи не делали своим сыновьям брит милу - в походных условиях это было слишком сложно.

И вот они вошли в Эрец Исраэль. Было это 10-го нисана, то есть - незадолго до праздника Песах. И довольно много молодых еврейских мужчин к тому моменту были необрезанными.

Итак, евреи должны были подготовиться к процедуре приношения корбана-песах. Однако сопоставим даты. 10 нисана они вошли в Эрец Исраэль. Понятно, что сделать обрезание в тот же день они не могли - устали после длинного перехода. Допустим, брит милу производили 11-го нисана. И в тот же день прошли процедуру окропления водой с пеплом рыжей коровы, считая эту дату третьим днем очищения. Следующее окропление выпадало, таким образом, на 15-е нисана. А корбан-песах, как известно, приносят - 14-го. Следовательно, первый этап очищения (и первое окропление водой, смешанной с пеплом рыжей коровы) им надо было пройти раньше, до обрезания.

Именно эта ситуация и описана в книге Иегошуа - фразой: «…И совершили корбан-песах (пасхальное приношение) в Гильгале» (книга Иегошуа, гл. 5, ст. 10).

Продолжая исследовать тексты Танаха, Талмуд в разных книгах обнаруживает три фразы, одна из которых, на первый взгляд, как будто бы противоречит двум другим.

Так вот, в первой книге Шмуэля есть отрывок, повествующий, что праведница Хана привела своего сына (который впоследствии стал пророком Шмуэлем) - «…в дом Всевышнего в Шило» (Невиим - Пророки, первая книга Шмуэля, гл. 1, ст. 24).

Это свидетельствует о том, какое огромное значение имел «скромный» на вид Мишкан в Шило.

Вторая фраза - из Теилим (Псалмы). В ней сказано: «И забросил (Творец) Мишкан в Шило» (Теилим, гл. 78, ст. 60).

И еще, чуть дальше, есть в Теилим такой фрагмент (о Мишкане в Шило): «…И призрел Шатер Йосефа…» (Теилим, гл. 78, ст. 67).

Как наши Учителя объясняют это несоответствие в «оценках» значения установленного в Шило переносного Храма?

Они говорят, что «непрезентабельное» на вид строение Храма в Шило, как и в других местах, имело высочайший уровень концентрации духовности. Быть может - даже больший.

Талмуд сообщает: в заслугу Йосефа, глаз которого «не видел» то, что ему не принадлежало (подразумевается история с женой Потифара, которая пыталась соблазнить Йосефа, но он и «не взглянул» на чужую жену), он получил Шатер в Шило (земли, на которых стоял этот Мишкан, достались сыну Йосефа - Эфраиму). К нему, как бы, примыкала вся территория, откуда был виден Мишкан. То есть, земли - сколько «мог охватить глаз» тоже были наделены высокой духовностью, и здесь можно было съедать мясо некоторых приношений (как впоследствии на храмовом дворе).

За всю еврейскую историю, - говорит рав Дими, - присутствие Творца (Шехина) явно ощущалось только в трех местах: в Шило, в Нове (позднее ту же конструкцию перенесли в Гивон, где, как и на прежнем месте, ощущалась Шехина) и в Иерусалимском Храме.

На нашем листе Талмуд приводит интересную информацию. В пустыне Шатер переносили с места на место в течение 39-ти лет. В Гильгале Мишкан простоял 14 лет, в Новее (прибавив срок, что простоял Шатер в Гивоне) - 57 лет, а в Шило - 369 (не многим меньше, чем Иерусалимский Храм, который просуществовал 410 лет).

Если вложить его содержание в одну фразу — весь он посвящен разбору сути и практики приношений в Храм. Есть в нем, естественно, и трактаты, лишь косвенно затрагивающие эту тему, но и они сохраняют основное направление «повествования».

Само название раздела — Кодашим происходит от корня, состоящего из ивритских букв куф, далет, шин (в фонетическом выражении — к, д, ш).

Числовое значение буквы куф — 100. То есть — единица высшего разряда (все буквы священного алфавита, от буквы алеф до буквы тав, имеют числовые значения разряда единиц — 1, 2, 3 и т.д. — десятков — 10, 20, сотен — 100, 200 и т.д., но — не выше).

Суть числа «единица» — символ Единого Творца мира. И чем выше разряд, тем интенсивнее «окрашивается» этот символ. Отсюда и суть числа 100 (буквы куф).

Вторая буква корня — далет символизирует врата, вход... А третья — шин означает — основание, неизменность, постоянство...

Объединив смысл этих трех букв (всегда следует идти по возрастающей — от «младшей», третьей, буквы — к «старшей», первой), получим: «надежное, неизменное основание пропускных ворот к постижению Единства Творца». Об этом говорят все слова от корня, состоящего из букв куф, далет, шин. И самое главное из них — кодеш (духовная святость, возвышенность).

Кодашим — объекты и действия, через которые постигается Единство Творца.

Теперь, надеюсь, понятно, почему в Устной Торе есть такой раздел, который называется Кодашим.

Первый трактат этого раздела, к обзору листов которого мы приступаем, называется Зевахим.

По законам Торы, и отдельный человек и весь народ приносили определенные корбанот (приношения; единственное число — корбан).

Поскольку приношения отражают различного типа духовные взлеты и падения человека (сама необходимость корбанот является следствием этого), существуют и различные виды (категории) корбанот.

Более того, подразделение приношений на виды и подвиды можно производить по-разному.

К примеру, по виду объектов приношений (объекты животного, растительного происхождения, неодушевленные предметы).

Или, скажем — взяв за основу причинно-следственную связь между событиями и приношениями (благодарность Творцу; компенсация за внесенное в мир разрушение; подъем духа — духовный рост и т.д.).

Или — по степени важности событий, которые породили необходимость в приношении.

Существуют и другие способы классификации.

Трактат Зевахим получил свое название от слова зевах — приношение животного (в отличие от приношения объектов, скажем, растительного происхождения) в Храм.

В узком смысле слово зевах обозначает способ, которые применяется, чтобы зарезать животное, не причинив ему боли. В бытовой практике для обозначения этого способа пользуются другим словом — шехита. Но, когда речь идет о приношениях в Храм, принято употреблять слово зевах (форма множественного числа — зевахим).

В трактате — 14 глав, 120 листов. И все они посвящены интереснейшим проблемам, вытекающим из:

— «технологии» принесения корбанот в Храм;

— функционального предназначения того или иного места в Храме;

— распределения ролей между участниками процесса приношения (человеком, приносящим корбан, коэном — служителем в Храме, выступающим как представитель этого человека в Храме и т.д.);

— определения степени важности мыслей, чувств и действий коэна и человека, приносящего корбан и т.д. и т.п.