Фильму Дмитрия Астрахана «Из ада в ад» уже
12 лет. Он вышел на экраны в 1996 году, но
совершенно не утратил свою актуальность. И,
к сожалению, не утратит ее, по крайней мере,
в обозримом будущем. Потому что явление, о
котором рассказывается в этом кино, не
кануло в прошлое. Оно, пусть и принимает
иные формы, но остается с нами и продолжает
калечить людские души. Это — антисемитизм.
Жестокий и страшный. Причем, страшный не
только для жертв, но и для тех, кто, теряя
человеческое лицо, становятся палачами.
Мы видели множество фильмов о гетто и
фашистских концлагерях, о массовых
расстрелах и судьбах евреев, исковерканных
Второй мировой войной. Но даже на этом фоне
сюжет киноленты «Из ада в ад» обретает
особо пронзительный драматизм.
В основе этого кино — реальные события.
Оно повествует о так называемом «последнем
погроме в Европе», который был учинен в
небольшом провинциальном польском городке
Кельце в июле 1946-го года. То есть в мирное,
послевоенное время, когда люди, жители
этого городка (и евреи и поляки), пережив
лишения, страхи, трагедии, начали
возвращаться к прежней жизни.
В центре сюжета — две молодые семейные
пары: еврейская (роли исполняют актеры
Геннадий Свирь и Зинаида Зубкова) и
польская (актеры Геннадий Назаров и Алла
Клюка). Незадолго до войны они поженились. В
один день. На улице городка две свадебные
процессии встретились. И фотограф
запечатлел их вчетвером, вместе с гостями с
польской и еврейской сторон. Добрые глаза,
счастливые, улыбающиеся лица…
Семьи подружились. Одновременно жены
оказались в роддоме. А их мужья вместе
приходили их навещать. В еврейской семье
родилась девочка. В польской — случилось
несчастье. При родах их сын умер, а врачи
вынесли приговор: детей у этой женщины
никогда не будет.
Невольно отмечаешь: вот она, первая «точка»,
из которой в этой несчастной полячке (и в ее
муже, вероятно — тоже) может произрасти
антисемитизм.
Но внешне это пока никак не проявляется.
Семьи продолжают поддерживать дружеские
отношения. Более того, в минуту, когда в
еврейские дома приходит беда, польская пара
готова рисковать жизнью, чтобы помочь
евреям-друзьям. Начинается война, и евреев
куда-то угоняют из города. Никто из них не
знает, что ждет их впереди. Выйдя на улицу,
чтобы проводить друзей-евреев в
неизвестность, супруги-поляки, улучив
удобный момент, когда никто не обращает на
них внимания, выхватывают из рук еврейской
пары ребенка, чтобы спасти жизнь девочке.
Предчувствуя, что «где-то там» с евреями
может случиться «всякое». Презрев
опасность — за укрывательство еврейского
ребенка фашисты могли их казнить.
Нет, думаешь, во все времена встречаются
порядочные люди, чуждые низменным, «невесть
откуда» берущимся чувствам враждебности к
человеку, который отличается от тебя какими-то
«таинственными» качествами.
Но и это в фильме Астрахана — лишь «пауза».
Развивая киносюжет, он постепенно «препарирует»
явление антисемитизма в его бытовых формах,
имеющих огромный диапазон: от, походя,
оброненного язвительного слова — до
убийства. И тут нельзя расслабляться. Если
еврей думает, что он сумел стать в инородной
среде «своим», ему все равно следует
помнить: по-настоящему «своим» он не будет
никогда. И если нееврей полагает, что у него
«широкие взгляды» и ему неважно, к какому
народу принадлежит человек, с которым
сталкивает его судьба, он все равно должен
быть начеку и постоянно культивировать в
себе человечность. Люди по своей природе —
противоречивы. Есть в них хорошее и дурное.
Дав волю зависти или обиде, вполне «приличный»
человек может пострадать от того, что в нем
в какой-то момент из потаенных глубин
поднимутся на поверхность безотчетные
ненависть и злоба. И опустят его в бездны
ада, где он потеряет человеческий облик.
Об этом и говорит в своей ленте «Из ада в
ад» Дмитрий Астрахан.
О том, что еврейскую пару разлучают, и они
попадают в разные концлагеря, зритель
узнает из нескольких беглых кадров. Здесь
авторы фильма рассчитывают на нашу
просвещенность — ведь мы и без того, знаем,
какие ужасы им довелось пережить. Им,
авторам, важно другое — их герои-евреи
выжили и вернулись домой, в родной городок.
Теперь можно верить, что все в их судьбе
наладится. Только вот польской семьи,
которой они оставили своего ребенка, в
городе нет. На исходе войны, опасаясь
фашистской расправы, они бежали в леса.
Через некоторое время отец девочки, в
прошлом — школьный учитель, а ныне —
начальник местной спецслужбы, занимавшейся
выявлением пособников оккупантов, находит
их.
И тут разыгрывается новая трагедия.
Девочка выросла, называет своих спасителей
— «папа» и «мама», и они, беззаветно ее
полюбив, не хотят с ней расставаться. Однако
самое страшное — что и девочка не горит
желанием возвращаться в родную семью.
Дремлющий, подспудный антисемитизм
польской части городка, словно инфекция,
проник и в ее детскую душу. Да, ее кровные
родители как будто бы — милые, славные люди.
Но на них — «особая печать». Больше всего
девочку пугает перспектива «тоже стать
еврейкой»…
Явно в фильме этот мотив отсутствует, но «между
строк» проступает ощущение, что кому-то «наверху»
понадобилась расправа над евреями. Эти,
которые «наверху», для достижения своих
целей умеют использовать обстоятельства.
Известно, что во время войны опустевшие
еврейские дома и квартиры были розданы «благонадежным»
местным жителям, в Кельце — полякам. И вот,
пережив сущий ад, евреи один за другим
возвращаются в родные края. Местное
начальство отдает приказ: еврейское жилье
— освободить, вселиться туда, где жили
прежде. Понятно, что распоряжение не
выполнить за один день. Евреям, всем вместе,
дают временную крышу над головой — «казенный»
особняк.
Предпосылки для погрома — уже есть. С
одной стороны — появляется повод,
позволяющий разбудить в польских сердцах
звериный инстинкт: кому хочется вновь
поселяться в тесноту «жалких лачуг»?! С
другой — «благоприятные» обстоятельства,
упрощающие задачу: все евреи городка
собраны в одном здании. А те, кто
заинтересован в погроме, уже подсунули
начальникам охраны городка дезинформацию:
мол, грядущей ночью в такой-то деревне можно
будет накрыть банду, за которой районные
органы правопорядка так долго охотились.
Остальное — дело «техники».
Клич — брошен. Разъяренная, подогретая
слепой ненавистью толпа окружает «еврейский»
особняк. Следующий кадр: героиня фильма,
полячка, в неистовстве, как безумная,
мечется по дому — ищет топор. Волна
всеобщего буйства как будто бы
наэлектризовала ее. Перед нами уже — не
человек. Перед нами — волчица, жаждущая, во
что бы то ни стало, вернуть свое дитя. И
понимаешь: топор нужен ей, чтобы — убить.
Убить «обидчицу», ту, которая забирает у нее
дочь…
Но и в кромешной тьме пагубных
человеческих страстей внезапно возникает
порой некий просвет. Перешагивая через тела
убитых евреев, погромщики рыщут по дому в
поисках тех, кто успел спрятаться. Среди
этих «настырных» и наша героиня-полячка. С
топором в руках она спускается по лестнице
и видит свою жертву сквозь щель
приоткрытого шкафа. Однако рядом с «обидчицей»,
прижавшись к ней всем тельцем, сидит их «общая»
дочь. И это словно отрезвляет ее. Короткое
мгновение героини смотрят друг другу прямо
в глаза. Потом полячка запрокидывает голову
вверх, кричит «напарникам» — «Здесь никого
нет». И медленно поднимается за ними к
выходу из здания.
Это, пожалуй, лучшая актерская работа в
фильме «Из ада в ад». Роль полячки здесь
блистательно сыграла актриса Алла Клюка.
Роль, сама по себе — очень сложная и
объемная. И исполнительница с неизменной
точностью находит нужные выражения лица,
движения, жесты. В ее глазах читаешь намного
больше, чем в репликах.
Не найдя и следов банды на «задании» и
увидев зарево пожара, чекисты поняли, что их
намеренно выманили из города. Оперативный
отряд, возглавляемый отцом девочки, спешит
на помощь евреям. Но — поздно. После погрома
чудом уцелели немногие.
Большинство евреев городка, пережив ад
концлагерей и вернувшись в родные края,
которые издалека, в мечтах казались таким
благостным и надежным убежищем, погибли в
аду, устроенном им земляками, с которыми они
вместе ходили в школу, бок о бок трудились,
вместе праздновали и печалились. Погиб и
главный герой киноленты, родной отец
девочки. В общей сутолоке, пока милиция
разгоняла толпу, кто-то нанес ему
смертельный удар ножом…
Архивные документы свидетельствуют: в
погроме, о котором рассказывается в этом
кино, участвовали 250 человек, в списке
убитых в ту ночь в Кельце и окрестностях — 75
евреев. Сохранились и судебные документы.
Велось долгое следствие. Несколько месяцев
тянулся судебный процесс. На скамье
подсудимых оказались более 30-ти человек, 9
из них приговорили к смертной казни. Но и по
сей день неизвестны ни истинные причины, ни
истинные организаторы погрома.
…Финальные кадры фильма. Уцелевшие евреи
покидают «проклятый» город. Героиня фильма,
еврейка, подводит дочь к бывшей подруге-полячке
со словами: «Пусть она останется у тебя. Нам,
евреям, нет места на этой земле». Но девочка
извлекла из происшедшего свой горький урок.
По пыльной дороге она уходит в никуда
вместе со своей настоящей матерью…
Вполне вероятно, что для раскрытия столь
сложной, волнующей и многогранной темы
можно было бы найти и более точный язык. Но и
в том виде, в котором он представлен зрителю,
его обязательно надо смотреть. И, наверное
— не один раз. Чтобы чаще напоминать себе о
том, в каком мире жили наши отцы и в каком
мире сейчас живем мы с вами.
Кончился столь щедрый на войны и
межнациональную вражду 20-й век, наступил —
21-й. Многое ли изменилось?..
