ТОЛЕРАНТНОСТЬ И САМОСОЗНАНИЕ
ТОЛЕРАНТНОСТЬ
И САМОСОЗНАНИЕ
Рав
Натан Кардозо
В наше время наряду с терминами “плюрализм”
и “демократия” часто употребляют слово “толерантность”
(терпимость). Следовало ожидать, что те, кто эти термины
использует, имеют четкое представление об их значении.
Однако на практике убеждаешься: чем чаще они появляются
в газетах, книгах, при обсуждении различных проблем,
тем меньше их понимают. Нередко их применяют вообще
в противоположном смысле, отрицая тем самым суть ценностей,
которые они обозначают.
Что, например, имеют в виду люди, с
гордостью провозглашающие, что они -
толерантны? Прежде всего, они хотят заявить,
что придерживаются самых широких взглядов,
готовы принять различные мнения и считают,
что в свободном обществе допустимы любые
убеждения. Такая позиция
связана в их понимании и со словами “плюрализм”
и “демократия”.
Давайте посмотрим, насколько
правомерно в действительности
разбрасывание нашими терминами. Берусь
утверждать, что общество, которое готово
проявлять ко всему толерантность,
превратится в ад. Не нужны особые усилия,
чтобы показать: мы не готовы быть
толерантными по отношению, например, к
антисемитизму, расизму, публичному нудизму,
преступности или сексуальным
издевательствам над женщинами и детьми.
Как видите, детализируя, мы вдруг начинаем
понимать, что у нас все же есть моральные
принципы, которые нельзя нарушать.
Напротив, мы готовы любой ценой их
отстаивать.
Многие испытывают некое смущение,
когда используют слово толерантность,
фактически говоря об апатии. Александр
Чэйс писал: “Вершин толерантности
достигают чаще всего те, кто не горит
никакими убеждениями” (Перспективы,
1966). Поэт Огден Нэш выразил ту же мысль так:
“Иногда с тайной гордостью я вздыхаю,
какой же я толерантный, и тут же сам себя
спрашиваю: какой я на самом деле -
гуттаперчевый или толерантный”.
Действительно, в основном именно
индифферентность заставляет людей
поверить, что они толерантны. Легко быть
толерантным, если тебя не волнуют ценности,
принципы, мораль общества и отдельных его
представителей. Как говорится в пословице,
“если человек ни за что не держится, он
будет падать”. Толерантность для многих
стала прикрытием, превращающим
эгоцентризм в достоинство.
Стоит обратить внимание на
сегодняшние еврейские проблемы, и мы
увидим подобное явление. Здесь особую
популярность приобретает слово “единство”.
Его используют в самых разных слоях
еврейского общества. Все говорят о
единстве, все выдвигают обвинения в том,
что кто-то не готов к единству.
Бесспорно, единство для
еврейского народа имеет чрезвычайное
значение. Если наш народ распадется на
части, и единство уже нельзя будет
восстановить, мы столкнемся с серьезнейшей
проблемой, которая может сыграть роковую
роль для будущего Народа Израиля. И все-таки
спросим себя, действительно ли самое
важное для нас - добиться единства?
В определенных кругах считается,
что нежелание ортодоксального руководства
признавать легитимность консервативного и
реформистского движений - признак
слабости, отсутствия мужества и
толерантности. Тревога по поводу такого
отношения вполне понятна. Но совершенно
неправильно приписывать ортодоксальной
стороне слабость и отсутствие мужества.
Можно много говорить о кооперации
и взаимном признании всех движений. О том,
что компромисс требует проявления
мужества и гибкости. Можно рассуждать, что
отказ евреев, придерживающихся “буквы”
традиции от компромисса нанесет обществу
огромный ущерб, а они не только не пытаются
достичь взаимопонимания, но - предъявляют
тем, кто вносит в нее “продиктованные
временем” коррективы, разного рода
обвинения. Можно даже доказать,
что компромисс сослужит хорошую службу
ортодоксальному иудаизму: его не будут
называть “религиозным экстремизмом” и
станут лучше к нему относиться... Некоторые
прежние оппоненты, по логике подобного
рассуждения, возможно, даже вольются в его
ряды.
Во всем этом, однако, есть одно “но”.
Сказанное было бы верно, если бы религия
относилась к той же категории, что и
политика, экономика или наука. Но в религии
действуют другие законы. Каким бы важным не
представлялось единство, в религиозных
вопросах оно - не приоритет. Самое главное
здесь - личное сознание.
Обратимся к еврейской истории.
Должен ли был наш праотец Авраам ради
единства пойти на компромисс с окружающим
миром? Может быть, этот выдающийся
мыслитель обрел бы большее влияние, если бы
занял другую позицию? Ясно, что он произвел
огромный эмоциональный переворот. Авраам и
пророки после него - Шмуэль, Йешаяѓу и
Ирмеяѓу - были непримиримыми мятежниками
и отказывались жить по правилам тех времен.
Несомненно, многие считали их
экстремистами, негибкими людьми, которые
подрывают основы общества. Более того,
можно с уверенностью сказать, что многие их
современники полагали, что они “идут не в
ногу с эпохой”, отказываются принимать
очевидные “современные” ценности.
Может быть, стоит отметить и
характерные для христианского мира
противоречия. Один из самых знаменитых
теологов 19 века, Джон Генри Ньюмэн, занимая
самое высокое положение в англиканской
церкви, перешел в католицизм, и стал
известным кардиналом. В то время его
поступок вызвал в христианском мире
отчаянные дебаты. Многие почитатели
Ньюмэна говорили, что он должен остаться в
англиканской церкви. Они, верно, полагали,
что, не став католиком, он внес бы больший
вклад в сглаживание противоречий в
христианском мире, в сближение позиций
обеих церквей. В
нем бы видели бы авторитетного
англиканского священника с большим
тяготением к Риму. Его выдающееся
положение не позволило бы англиканской
церкви игнорировать этот факт. Но когда он
стал католиком, они просто вычеркнули его
из своих рядов.
Когда его спросили, почему он не
использовал такую возможность, Ньюмэн
подтвердил, что, оставаясь в рядах
англиканской церкви, действительно, имел
бы большее влияние и способствовал
примирению церквей. Но, - заявил он, -
человек не может ставить идеи примирения
выше сознания. Когда речь идет об истине,
приходится делать выбор между правдой и
ложью.
Ньюмэн пришел к выводу, что идеи
англиканской церкви ошибочны, и ее следует
отвергнуть. Остаться в англиканской церкви
означало для него - пойти на компромисс, то
есть проявить слабость и отсутствие
мужества.
Евреям стоит вспоминать об этом
историческом факте при обсуждении проблем
реформистского и консервативного движений.
Еврейская самоидентификация и природа
иудаизма - не те вопросы, которые можно
решать, взвешивая, какой ущерб нанесет
еврейскому единству разобщенность
взглядов. Речь здесь идет о более
принципиальном решении: в чем истина?
Согласно ортодоксальному
иудаизму, Тора и Устная Традиция даны на
горе Синай; сама Тора - откровение,
словесное выражение воли Всевышнего. И ни
один человек не имеет права что-то внести в
нее или отвергнуть. Подобным же образом,
Устная Тора - это аутентичная
интерпретация данного текста, и даже
частично отказываться от нее, а тем более
игнорировать ее - нельзя. Очевидно, кто-то
может поставить принципы иудаизма под
сомнение. Но правомерно ли порицать
придерживающихся традиции евреев лишь за
то, что они отстаивают свои принципы и не
готовы поступаться основами своей веры?
Ведь для них это вопрос истины или лжи.
Консервативное и реформистское
движения, каждое по-своему, отвергают
фундаментальные аксиомы веры, как их
понимает ортодоксальный иудаизм. Поэтому
их взгляды не признают аутентичными. Не по
слабости, а из принципа. Здесь речь идет о
личном самосознании. Кардинал Ньюмэн это
понял бы…
|