К тому времени, как со мной это произошло, я проработал в компании два с половиной года. Дела шли хорошо. Я чувствовал себя на этой работе вполне комфортно. Прежде всего, потому, что здесь у меня не было проблем с моей религиозностью. Я пришел на интервью в кипе (на языке идиш — ермолка). И мне дали должность, на которую я претендовал. Мой шеф был замечательным человеком — по-настоящему духовным. Он, как и я, искал в этом мире Истину.

Он был доволен результатами моей трудовой деятельности. Кроме того, мы общались с ним не только в рабочей обстановке. Если подворачивался случай, мы могли часами говорить о Всевышнем и природе вселенной.

Словом, на трудовом фронте все было спокойно и просто, без «приключений». Я и не думал о том, что он — уже в возрасте, когда люди уходят на пенсию. Как вдруг услышал от коллег, что мой начальник собирается оставить работу.

И вот свершилось: босс, человек, который делал мою службу столь приятной, который уважал мою религиозность, вызвал меня к себе, чтобы сообщить, что уходит из компании. Внутри у меня все сжалось.

Уход руководителя подразделения, в котором ты работаешь, мог и не таить в себе ничего плохого. Но в любом случае впереди была лишь неизвестность. Кто станет новым начальником? Будет ли новый шеф «хорошим парнем»? Не воспримет ли он негативно факт, что я ношу кипу?.. Случиться могло все, что угодно. Не исключено, что с появлением нового босса моя судьба изменится коренным образом. И не в лучшую сторону.

Забегая вперед, скажу, что мои худшие ожидания — оправдались.

Еще до того, как Майкл (не привожу его настоящего имени) появился в офисе, я узнал, что он — нееврей, что он — женат и у него двое детей.

И еще — что он весьма неразговорчив.

Не надо было обладать «звериной» интуицией, чтобы эта, столь скудная и ни о чем еще не свидетельствующая информация, заставила меня ощутить в душе неприятный холодок.

Так или иначе, при первой же встрече он не вызвал во мне симпатий.

Открыто его негативное отношение ко мне проявилось, когда я сказал ему, что соблюдаю законы кашрута, поэтому и на работе мне необходима кошерная еда. Выслушав меня, он сказал, что мое стремление выполнять законы — похвально, однако «организация обедов для сотрудников офиса» не входит в число «первоочередных задач», которые ему предстоит решать как главе подразделения.

Затем мне пришлось поговорить с ним о шаббате. Раньше, когда я сказал своему бывшему шефу о том, что по пятницам должен быть дома хотя бы за пару часов до захода солнца, он произнес: «Нет никаких проблем. Сделаю все необходимое, чтобы ты всегда попадал домой вовремя».

Майкл же отреагировал иначе. «Что ж, придется, видимо, пересмотреть политику компании, — с явным сарказмом парировал он, — чтобы оказать Вам должное уважение».

— Но Майкл! — не выдержал я. — Мы с Вами не можем торговаться по поводу шаббата. Не я придумал субботние правила. Их дал нам Творец мира…

В ответ на мою тираду, босс лишь бросил на меня через стол холодный взгляд. И тут до меня дошло, что Майкл — человек весьма ограниченный и упрямый, человек, который привык брать все на себя, и, соответственно, ему неприятно, когда его подчиненные позволяют себе высказывания типа — «мы с Вами не можем торговаться» (по тому или иному поводу).

Я вышел из его кабинета, осознавая, что мой новый начальник только что преподал мне урок: «такие люди, как я ему не по нраву».

Вскоре последовали и многочисленные подтверждения тому, что в своей оценке его характера я не ошибся. После того памятного разговора он постоянно делал все, чтобы принизить мою роль в деятельности компании. А в разговорах со мной — старался спровоцировать меня на споры.

Я никогда не умел отстаивать перед начальством свои позиции. Наоборот, скорее был «моделью исполнительности». Я делал вид, что соглашаюсь с его мнением. Даже если был абсолютно уверен в том, что его рассуждения просто безумны. Более того, при любой подвернувшейся возможности я поздравлял его с «изобретением мудрого приема» в руководстве людьми.

Но ничего не помогало. Только он имел право на оценку чьей-то деятельности, равно как и на «конструктивную критику».

Когда я добивался успеха в работе, что было очевидно всем сотрудникам по объективным показателям результатов труда, он как будто бы этого не замечал. Зато — всегда находил повод для того, чтобы высказать в мой адрес какие-либо негативные замечания. И, чем больше я старался, чем усердней трудился, тем худшей оценки заслуживал в его глазах.

Я начал всерьез беспокоиться о своем будущем в компании, отдавая себе отчет в том, что вполне могу лишиться работы. А тут, как назло, за последний квартал снизились мои трудовые показатели. Я не на шутку испугался. Очень испугался. И самое неприятное — я начал замечать, что ситуация, сложившаяся на работе, негативно сказывается и на моей частной жизни.

В момент, когда я был на грани отчаяния, мне позвонил мой самый близкий друг и попросил зайти к нему в офис — надо, мол, серьезно поговорить.

— О чем? — спросил я.

— О твоем духовном развитии… — ответил он.

Я не мог сдержать возглас удивления. Обычно люди не говорят друг с другом о подобных вещах.

Первые полчаса нашей встречи ушли на обсуждение моего шаткого положения в компании. Внезапно мой собеседник сменил тему и произнес:

— У меня к тебе — всего два вопроса: в какую синагогу ты ходишь молиться и где учишь Тору?

Я опешил.

— Что ты хочешь этим сказать? Ведь ты прекрасно знаешь, что и на молитвы и на уроки мы с тобой ходим в одну синагогу…

— Интересно… — резюмировал он. — В будние дни я молюсь в миньяне и не встречаю тебя. Не могли же мы не видеть друг друга. В назначенные дни прихожу на уроки, и там тебя тоже нет. Видимся мы в основном на вечерней молитве в субботу, а иногда — и на утренней. Да и то, ты приходишь, как правило, с большим опозданием. А на уроках… Уж и не помню, когда я встретил тебя там в последний раз…

Я почувствовал себя неловко. Мой товарищ был абсолютно прав. Когда-то, когда у нас с женой родились дети, я пропускал молитвы в миньяне и уроки Торы, оправдывая себя тем, что у меня — маленькие дети, которые плачут по ночам и не дают спать. Теперь же я допускаю такое, потому что у меня «непонятливый» начальник, и мне приходится, чтобы освободить пятницу, задерживаться в офисе до позднего вечера. На молитвы в миньяне, а тем более — на уроки, не остается ни времени, ни сил.

«Ну, и чего я в результате добился?» — спросил я себя, наконец. И вынужден был признать: «Ровным счетом — ничего». Положение мое лишь ухудшалось.

В конце нашей встречи друг поведал мне свою историю, суть которой сводилась к тому, что в какой-то момент он твердо решил не пропускать молитвы в миньяне и ежедневно выделять время на изучение Торы (в какие-то дни — самостоятельно, в другие — в группе, на лекциях и уроках). Вскоре выяснилось, что и при его цейтноте это решение вполне осуществимо. И его профессиональной деятельности это не только не помешало, но, наоборот, «чудесным образом» позволило добиться еще больших успехов.

В ту минуту я понял, что «переговоры с Творцом», если можно так выразиться, содержат в себе реальный, но недоступный нашему пониманию смысл, не имеющий ничего общего с примитивной торговлей: «я — Тебе, Ты — мне». Нет, тут дело вовсе не в этом. Просто, чем больше Света ты вносишь в мир, тем больше Света озаряет твое существование…