Несколько лет назад я спросил главу известной иешивы
для баалей тшува (вернувшиеся к вере), почему у них
принято сразу погружать новых учеников в изучение Талмуда.
Парню, который без начальных знаний пришел с улицы и
провел в иешиве всего месяц, - думал я, - можно преподать
нечто большее. Что дадут ему шесть часов ежедневного
изучения Талмуда? В день из пяти тысяч страниц Вавилонского
Талмуда с ним разбирают только одну, скрупулезно переводя
с арамейского на английский язык каждое слово. А в тексте
рассказывается, например, что бык боднул корову, у той
случился выкидыш и теленок родился мертвым. И обсуждается
вопрос: сколько хозяин быка должен заплатить за ущерб
хозяину коровы.
Его ответ был для меня откровением.
- Мы начинаем с Талмуда, - сказал он, - чтобы научить
нового студента простой истине: не говорить все, что
придет в голову. Пока он не расстанется с убеждением,
что все относительно и зависит от взгляда на вещи, что
все мнения по одному и тому же поводу равноценны, нет
смысла обсуждать с ним истины Торы, как, впрочем, и
любую истину с большой буквы.
Изучение Талмуда - эффективное противоядие беззаботному
допущению, что все мнения равнозначны. В Талмуде приводятся
допущения, построенные на анализе ситуации без учета
всех фактов.
Интерпретации комментаторов по какому-либо поводу выверяются
сопоставлением с умозаключениями таннаев и амораев по
аналогичным вопросам, которые встречаются в разных трактатах
Талмуда. Не случайно гарвардский специалист по Средневековью
Гарри Вольфсон сравнил изучение Талмуда с проверкой
гипотез в науке.
Выстраивая учебный план, глава иешивы имел в виду, что
умы типичных учеников колледжа основательно заражены
ленивым культурным релятивизмом.
Критикуя американское высшее образование чикагский профессор
Алан Блюм пишет в своей работе Барьеры в американском
сознании:
"Профессор может совершенно не сомневаться в одном:
почти все студенты, которые приходят в университет,
верят, или говорят, что верят в то, что истина относительна.
При попытке испытать эту веру, выясняется, что студенты
не понимают, почему это так".
Недавно в Хронике Высшего Образования
появилась статья, автор которой делает вывод, что от
10-ти до 20-ти процентов студентов колледжей не в состоянии
с уверенностью сказать, что по законам общечеловеческой
морали, нацисты - преступники.
- Конечно же, мне не нравятся нацисты, - говорит типичный
студент, - но кто станет утверждать, что их действия
морально не оправданы?..
Нередко культурный релятивизм представляют вершиной
интеллектуальной умудренности. На самом же деле он являет
собой интеллектуальную лень, спячку, гибель интеллектуальной
любознательности.
У современных студентов нет оснований анализировать,
как собственные, так и общечеловеческие ценности. Они
убеждены, что и без них все давно детерминировано. Вот
почему сегодня, - считает Алан Блюм, - они, в своем
большинстве, не стремятся что-то узнать о других культурах.
Релятивизм позволяет им полагать, что культурная сфера
не содержит информации, которая в состоянии помочь им
в поисках правильного пути в жизни, если такое понятие
в принципе существует. Вместо того, чтобы попытаться
проанализировать свои взгляды, они живут по инерции.
И этого достаточно, если не подвергать собственный образ
жизни критике.
Разные цивилизации ставили перед собой различные цели,
- писал историк Йосеф Вуд Круч, - но не было такой,
чтобы верила в относительность любых ценностей и при
этом сумела бы выжить.
Превалирующие культурные тенденции нашего времени, согласно
которым, толерантность - высшая, если не единственная,
ценность, противоречат традиционной западной мысли.
Эта традиция базировалась на допущении, что Высшее Благо
существует, а наша обязанность, цель нашей жизни, соответственно,
в том, чтобы, используя все силы и возможности, определить,
в чем это Благо, и жить стремлением к нему.
Когда современные студенты говорят об истине, их концепции
настолько разбавлены релятивизмом, что древние просто
ничего не поняли бы. Молодежь в наше время считает,
что Истина не связывает их никакими обязательствами.
"Вполне вероятно, что Тора истинна, - говорят многие,
- но я слишком молод, и впереди - так много приятного,
чтобы сейчас ограничить себя, стать соблюдающим евреем.
Может быть, через несколько лет…".
Однажды в гостинице Рав Алтер из Новардока встретил
светского еврея ( "маскиля"). Между ними завязалась
беседа. Во время их разговора в комнату вошел слуга,
и маскиль велел запрягать лошадей. Рав Алтер тут же
прервал разговор. Маскиль долго упрашивал его продолжить
беседу, которая, как он утверждал, очень его заинтересовала.
Но рав Альтер отказался.
- Я обсуждаю с тобой важные вещи не ради интеллектуального
развлечения, - объяснил он, - но ради того, чтобы найти
истину, которая, в моем понимании, должна стать руководством
к действию. Для тебя же наш разговор - лишь академическое
упражнение. Иначе ты не спешил бы, тебе интересно было
бы, сумею ли я убедить тебя следовать моему пути. И
ты не приказал бы запрягать.
Утрата интеллектуальной честности - нежелание что-то
менять в своей жизни и даже подвергать серьезной проверке
основные жизненные принципы - мешает светским евреям
изучать Тору.
Джуиш
Обзервер, Нью-Йорк
